— Кроме туалета, он куда-нибудь заходил?
— Нет… Не знаю, — ответила Фимина мама.
— Может быть, знает кто-нибудь из соседей? — обратился в приоткрытую дверь Людвиг Иванович.
— Спросите Нюнькиных шпиёнок! — проворчала Тихая.
— Не понимаю, — честно признался Людвиг Иванович.
— Спросите у Нюнькиных куклёй — они за Ехвимкой шпиёнють!
— Неправда! — вскричала девочка.
— Анюня, — мягко сказал Людвиг Иванович. — Помоги нам найти Фиму. Скажи, может быть, ты видела: когда Фима выходил из дому этим утром, он ни с кем не говорил?
— Ни с кем! — буркнула Нюня.
— А может, он выходил на улицу?
Нюня отрицательно покачала головой.
— Ну, может быть, задержался на веранде, во дворе?
— Не знаю, — угрюмо ответила девочка.
— Неправда, — мягко возразил Людвиг Иванович. — Ты хорошо знаешь, что он ни с кем во дворе не говорил — так ведь ты сказала? Ты знаешь также, что Фима не выходил со двора. А вот делал ли он что-нибудь во дворе или в саду — вдруг не знаешь.
Нахмурившись, девочка молчала. Людвиг Иванович отвернулся от Нюни и обратился к Ольге Сергеевне:
— Так что было дальше?
— Фима вернулся из туалета. Я его заперла, и больше он не выходил.
— Ты не отпирала дверь? Не смотрела, что он делает?
— Не смотрела. Он там двигался, чем-то шуршал, звякал. Но я решила выдержать характер и не входить к нему…
Ольга Сергеевна закусила губу и замолчала на минуту. Людвиг Иванович с порога внимательно осматривал Фимкину комнату. Справа от двери стоял большой платяной шкаф — старый, дубовый, с мутным зеркалом. У следующей стены Фимкина узкая кровать, застеленная по-солдатски, под ней — никаких чемоданов. У окна — письменный стол. У левой стены — этажерка. Вот и все. Кроме шкафа, здесь некуда было спрятаться. Людвиг Иванович сделал несколько снимков и повернулся к Фиминой маме, которая, справившись с собой, заканчивала рассказ:
— Я убрала комнату, села читать, а сама все слушала. Стало тихо. Думаю, может, он заснул с горя. И все пыталась понять, права я или нет. Честное слово, Фимка неплохой. Во всяком случае, был до этого лета. Он всегда хорошо учился. Много читал. И не какие-нибудь там развлекательные книжки, а все про животных. И помогал он мне, и гимнастикой занимался. Ну, вот роста он маленького, но врачи говорят, это пройдет. Может, он из-за роста переживал? Я даже точно знаю, что переживал. Все говорил: «Мама, ты забываешь покупать мне лечебные таблетки». Ему выписывали гормон роста. Я, наверное, не по делу говорю. Просто я к тому, что если он что в этом году и делал не так, — Ольга Сергеевна выразительно посмотрела на дверь, за которой, не входя, но и не прикрывая ее совсем, стояли бабушка Тихая, Матильда Васильевна и Нюня, — то, может, потому, что переживал из-за своего роста… Так вот, сидела я над книгой, размышляла обо всем этом, а потом у него стало тихо; я подумала заснул, ну, вообще забеспокоилась как-то. Думаю, надо бы поговорить по-человечески. Открыла… ключом… смотрю… он на крючок изнутри… заперся. «Фима, говорю, это еще что? Открывай!» Молчит. Я дернула дверь, крючок… соскочил, распахнула… а… Фимки нет…
— Спокойно… спокойно… Значит, вы закрывали дверь на ключ?
От сосредоточенности на своих мыслях Людвиг Иванович в первый раз в своей жизни назвал Фимину маму на «вы». Она даже не поняла и переспросила:
— Кто, я? Закрыла ли на ключ? Ну да, вот на этот самый.
— Постой, постой, — сказал Людвиг Иванович, — руками не бери! — Он взял ключ пинцетом и осмотрел его в лупу. — Где лежал у тебя ключ, когда ты закрыла Ефима?
— Нигде не лежал — он торчал в двери.
— Ты не ошибаешься?
— Да нет, какая уж тут ошибка! Я читала, а сама все глядела на этот ключ.
— Ключ… ну, как бы сам собой, не колебался, не поворачивался?
— Не-ет.
Людвиг Иванович вздохнул. Он и сам видел, что на бородке ключа нет никаких вмятин или царапин, которые свидетельствовали бы, что Фимка поворачивал ключ изнутри. Да и то сказать, как бы могла его мама, не спускавшая глаз с двери, не заметить, что Фимка вышел из комнаты?! Это первое. А второе, Фимке нужно было не только выйти из двери, но еще и снова запереть ее на ключ, накинув при этом изнутри крючок. Так что же, значит, действительно мальчик пропал из закрытой комнаты, растворился в воздухе? Однако следователи не такие люди, которые делают поспешные, а тем более фантастические выводы. И Людвиг Иванович, вместо того чтобы вздыхать и охать, принялся за тщательный осмотр места происшествия.
