Я переоделась в платье, не найдя более подходящей одежды. Откуда-то появилось неясное убеждение, что здесь все так одеваются. Потом нашла нераспечатанную коробку с туфлями. Промелькнула смутная догадка…
Я перебирала вещи. Одно платье, второе, третье, вернее пальто — все с этикетками! Разве я не носила эти вещи ранее? И туфли… все они в коробках!
В комоде я обнаружила щетку для волос и привела себя в порядок. Затем вернулась в комнату. Где-то здесь должна быть вода, или что-то такое, мне нужно умыться и привести себя в порядок. Но никаких дверей не обнаружилось. Пришлось отворить единственную, и выйти в коридор.
Он оказался самым обычным, с картинами вдоль стен и мягкими пуфами. Только был круглым. Скругленные потолок и стены вызывали странное ощущение. Я медленно шла, прислушиваясь к собственным шагам. Ничего знакомого! Может, мы недавно переехали? Но почему в видео я ничего не сказала?
Лестница тоже была чуть скругленной, а ступеньки оказались мягкими. Я до боли вцепилась в перила, боясь зацепиться за ткань каблуком и полететь вниз. Столик, на котором лежал планшет, я увидела еще до того, как спустилась вниз. И сразу же бросилась к нему, схватив компьютер.
Он тут же высветил голограмму-заставку, а затем мелодичный женский голос произнес:
— Доброе утро, Шэй Камински. Прослушайте информацию.
Планшет спроецировал лицо женщины. Ее кожа отливала белизной, а глаза были ярко-голубые, как и губы. Черные густые волосы ниспадали ниже талии. Женщина была красивой, но я никак не ожидала, что планшет произнесет следующее:
— Ваша мать, Эйри Камински. Ей сорок пять лет по Имперскому летоисчислению. Чтобы прослушать полную информацию, коснитесь экрана. Чтобы перейти к следующей, пролистните голограмму, располагая руку напротив датчика.
Дальше. Все прослушать я успею позже.
Следующая голограмма явила мне мужчину, выглядящего точно так же, как и мама. Вопрос — в кого тогда я?! Я ведь совсем на них не похожа!
— Ваш отец, Кай Камински. Пятьдесят два года по Имперскому летоисчислению. Чтобы прослушать полную информацию, коснитесь экрана. Чтобы перейти к следующей, пролистните голограмму, располагая руку напротив датчика.
Я только собралась было просмотреть, кто же еще есть в моей семье, как откуда-то из недр этого огромного дома раздался громогласный крик:
— Шэй, девочка, поторапливайся! Потом просмотришь всю информацию, нам нужно поговорить немедленно!
— Ладно, — вздохнула я. — Не знаю, кто ты, но иду.
Однако планшет с собой прихватила. Вдруг пригодится?
На звук идти легко. Голоса слышались все более отчетливо, и я уже увереннее шагала к родителям. А кто еще может меня звать?
Предположения подтвердились. В полукруглой комнате, за столом, сидели двое. Я сразу их узнала, наверное, в планшет были загружены последние фото мамы и папы. Перед ними стояли одинаковые тарелки с неаппетитными кусочками, напоминающими мясо.
"Синтетические заменители" — всплыло в голове слово. Подобие еды, содержащее все необходимое для человека, суточную норму. Ешь утром, и весь день сыт. Удобно, но жутко дорого. Значит, семья все же обеспеченная.
— Доброе утро, — вежливо поздоровалась я.
Но опять нахлынуло то же самое чувство, что посетило меня при пробуждении. При взгляде на отца внутри поднялась волна злости. Интересно, какие у нас отношения. Или я строю их каждый раз заново?
Мама кивнула, почему-то напряженно глядя, как я опускаюсь на стул. Мест за столом было много, около десяти. Но никого больше в комнате не было, только родители, а из мебели — этот стол и ряды шкафов, со странными фигурками внутри.
— Шэй, нам нужно серьезно поговорить, — начал отец.
Мама на него шикнула:
— Кай, полегче, сегодня ведь ее первый день!
— Он у нее каждый год первый! — рявкнул он. — Я устал, Эйри, я не могу больше каждый год объяснять ей, как зовут ее сестер и почему она на нас не похожа!
Я прикусила язык, ибо как раз собиралась задать этот вопрос.
— Кай…
— Помолчи, Эйри. Шэй, после твоей вчерашней выходки я много думал, и принял решение.
— Какой выходки? — осмелилась спросить я. — Я ведь ничего не помню.
Отец сердито поджал губы, но все же ответил:
