— Ну, он… — Хлоя оборвала реплику. — Вы… раздражены?
— Нет.
— Раздражены. Вас раздражает то, что он проявлял ко мне дружелюбие?
Саид фыркнул.
— Что за чушь. Я на это рассчитывал — вы же будущая правительница Аттара.
Хлоя склонила голову и прищурилась, словно изучала насекомое под микроскопом.
— Вы ревнуете?
— Ни в каких обстоятельствах я не поддаюсь эмоциям. Даже с любовницами. Вы их тем более не вызываете.
— Правда, причин нет. За исключением того, что завтра мы женимся, и хотя институт брака — порождение человеческой культуры, стремление самца обладать самкой эксклюзивно распространено среди многих видов животных. Как еще может самец убедиться, что она производит его потомство?
— В данном случае потомство не мое, как вы знаете. И так как я… — он посмотрел на женщину, все еще расписывавшую ноги Хлои, — как вы знаете, у нас другая ситуация.
— Но это глубинная мужская потребность, так что ваше тело может не подчиняться разуму.
Саид выгнул бровь и посмотрел на нее. На щеках Хлои проступил румянец.
— Наверное, — сказал он, всего на минуту принимая темную, беспокойную боль, которая охватывала его тело при взгляде на Хлою. Признавая ее природу: влечение и похоть. Позволяя себе визуализировать все фантазии, которые неделями терзали его разум.
Как Хлоя выгнется под ним в момент его наслаждения. Как будет цепляться за изголовье, пока Саид держит ее за бедра и входит сильными толчками. О да, он хотел этого. Но не позволит себе получить желаемое. Потому что он испытывал к Хлое не просто желание. Нечто более глубокое, порождающее все эти трещины в его броне.
— Думаете, вы знаете, чего хочет мое тело? — спросил он, замечая, что голос звучит хрипло.
Ее румянец стал ярче.
— Эм, с точки зрения… верности и, эм… репродуктивного инстинкта и… и тому подобного…
Саид засмеялся:
— Нет. Думаю, вы не знаете, что хочет мое тело. Не уверен, что знаете это про свое.
Хлоя нахмурилась:
— Глупости. Конечно, я знаю.
— И чего хочет ваше тело, Хлоя?
Ее губы разомкнулись, глаза раскрылись шире.
— Не… не это.
Она как будто только сейчас заметила, сколько намеков в их разговоре. Саиду это показалось странным: такая красивая женщина уметь должна читать между строк.
— Не приближайтесь к Алику, — сказал он, решив подойти к вопросу прямо.
— Вы действительно думали, что я могу… — Хлоя сморщила носик. — Фу.
Саид посмотрел на женщину у ее ног. Она заканчивала последний цветок; едва работа была сделана, Саид по-арабски сказал ей:
— Можете идти.
Кивнув, женщина собрала вещи и торопливо ушла, не глядя ни на него, ни на Хлою.
— Что вы ей сказали? — спросила Хлоя.
— Что она может идти.
— Она на нас не смотрела.
— Это проявление уважения.
— Мне не нужно, чтобы со мной так… обращались.
Саид пожал плечами:
— Я этого не требую. Но с удовольствием принимаю. Это знак того, что никто во мне не сомневается. Есть причины ценить подчинение. Особенно учитывая, как меня не принимали поначалу.
— Хм… — Хлоя скрестила руки на груди, рассматривая цветочные лозы, которые обвивали его ступню и щиколотку.
— Вы не одобряете?
— Это имеет значение?
— Нет. Но мне интересно.
— Хорошо. Это один из способов, которым в патриархате мужчины утверждают свою власть. Стоит признать, что не самый отвратительный, но все равно.
— В мире немало королев, любимая. И они тоже стремятся раздавить подчиненных острым каблуком. Не только мужчины так делают.
— Своим поведением вы подаете не лучший пример. — Хлоя встала, подняв Адена на руки.
Саид заметил, что она увереннее обращается с ребенком, чем при их первой встрече.
— Вы ведете себя как лев, охраняющий территорию, пытаетесь заявить эксклюзивные права на… мм… труп антилопы, который вам даже не нужен.
— Вы только что сравнили себя с трупом антилопы.
— Неудачное сравнение, но мысль понятна.
— Я не говорил, что не хочу вас, — сказал Саид. Вырванные из груди слова, нежеланное признание. Оно повисло между ними, сгущая напряжение, которое росло с первой их встречи.
Саид сделал шаг вперед: запах Хлои, сладкий, женственный, похожий на жимолость, схватил его за горло. Она глубоко ошибалась, считая, что Саид не знает, чего хочет. Он знал. Обнаженную Хлою, которая выкрикивает его имя в удовольствии, а не в раздражении, как обычно.
