Избирательный штаб Северцева
– Это ты меня втянул в эту аферу с выборами, – запальчиво говорил Андрей Северцев развалившемуся в кресле Велле Зеге Вульфу. – Ты запутал все это дело со столицей, назначением министров силовых ведомств и, по сути говоря, сдавшая дела старая власть начла играть мускулами, вызывая нас на бой, забрав себе все оружие. Я получаюсь даже не спойлер, а мальчик для битья, который решил сесть не в свои сани. Тебе что, порезвился, повеселился и полетел куда-нибудь на тараканью планету посмотреть, что и как. А нам здесь, на Земле, жить и еще нужно что-то созидать. А что могут создать люди, у которых вся сущность выражается в рогах и копытах, да в запахе серы. Что они могут создать? Кроме ада кромешного они ничего не создадут.
– Чего ты, собственно говоря, разволновался? – как-то устало сказал Вульф. Обильный обед расслаблял и тянул немного вздремнуть, а не размышлять над проблемами бытия. – Наша задача – не махать руками. Пусть машут руками они. Необходимые подписи мы собрали. Все они сброшюрованы в книги и переплетены в кожаные переплёты с золотым тиснением. Золотым. Люди гибнут за металл, – пропел он. – И все подписи действительные. Все до единой и, если кто-то в Избиркоме попробует не принять их, он горько пожалеет о содеянном.
– Да что ты в конце концов делаешь с нашей планетой, с моей страной? – закричал Северцев.
– С планетой я ничего не делаю, – сказал Вульф, – а вот вашу страну неплохо было бы проучить, чтобы выдавить из каждого гражданина вашего рабскую жидкость, которая скопилась в них в достаточном количестве. Пусть поймут, что и они люди, что они свободные люди.
– И как ты это планируешь сделать? – спросил кандидат в президенты. – Сделать? Сделать? Сделать?
Внезапно гул стих. Я огляделся вокруг и увидел, что мы одни в кабинете. Я за столом. Велле Зеге Вульф – в кресле. Было такое ощущение, что я на все это смотрел со стороны и видел довольно безрадостную картину. Какой-то заполошный кандидат и спокойный советник, задумавший какую-то каверзу. Лишь бы все это обошлось без кровопролития.
В дверь постучали. Вошла секретарша с подносом и принесла нам кофе и какао. Какао – мне.
– Вот ваше кофе, – сказала она Вульфу, подавая чашку.
– Не ваше кофе, а ваш кофе, – поправил ее мой советник по выборам.
– Хорошо, – сказала секретарша – ваш кофе, – и она повернулась ко мне. – А это ваш какао.
– Не ваш какао, – поправил я ее, – а ваше какао.
Девушка заплакала и молча ушла.
– Первое, что я сделаю, – сказал я, – проведу реформу русского языка. Средний род уберем вообще. Будет только мужской и женский. Весь средний род переведем в мужское достоинство. Кофе, какао, молоко, сено, окно, письмо, яблоко, море, фото, кольцо. Сразу исчезнет примерно двадцать правил на произношение и на письмо. Людям легче будет разговаривать на родном языке. У англичан вообще только ззэ и э. И немцы вслед за нами уберут свой дас, дэм, ди, дас. Либо проведем переговоры и договоримся о том, что слова среднего рода так и будут словами среднего рода без каких-либо исключений. У нас западное низкопоклонство никак изжить не могут. Немцы говорят дер кофе, он значит, и мы как обезьяне тоже говорим, что слово среднего рода будет мужским родом. Доколе? И это внесем первым пунктом программы. Хай поднимется неимоверный, академики там разные, филологи, писатели критику разведут, и спасибо им. Чем больше дерьма они будут говорить, тем больше народ простой за нас будет. Для народа кофе – оно, а не он, да и народ кофе не так шибко пьет, а если и пьет, то какой-нибудь растворимый из Индии или из Колумбии и обязательно пол-литровыми кружками. Они будут за нас однозначно.
