Однако главное, основополагающее заблуждение «победителей», на местах осуществлявших первое мероприятие советской власти (реквизиции, конфискации, хлебную монополию, первые расстрелы буржуев, заложников и прочих контрреволюционных элементов), — а в подавляющем большинстве «победители» — это безграмотные, необразованные люди, ослеплённые «великой» коммунистической идеей и опьянённые свалившейся на них бесконтрольной властью, — их главное сладострастное заблуждение «кремлёвский мечтатель» и его коллеги по верховной власти разделили полностью. А именно: после триумфа в России — были убеждены они — немедленно начнётся победоносная пролетарская революция во всём мире, и прежде всего в передовых капиталистических странах, где «революционный пролетариат» многочислен. Начала этой замечательной революции ждали со дня на день в буквальном смысле слова: в Кремле торопили своих агентов в Европе: «Почему не рапортуете?» В губкомах партии, в губернских городах сидели у телефонов, заключали пари: где вперёд начнётся, в Германии или в Англии? «А я говорю, во Франции!» — и пролетарским кулаком по столу. Но — не начиналось...
И это было первым разочарованием, но революционного жара не охладило. В течение всей гражданской войны предпринимались неимоверные усилия разжечь пожар мировой революции и в Европе и в Азии, правда, пока силами «угнетённых народов» при содействии эмиссаров из Москвы, — и это огромная отдельная тема.
А на исходе кровавой братоубийственной войны в собственном отечестве — «победоносной! — неугомонный Ильич, однажды собрав своих ближайших соратников, изрёк, посверкивая монгольскими глазками и засунув большие пальцы рук за края жилета:
— Что же, пора, судари мои! Наша доблестная армия под ружьём, от боев ещё не остыла, самое время. Поможем европейским товарищам, ускорим неизбежный исторический процесс!
А практический и теоретический фундамент для этой «братской помощи» был создан ещё в марте 1919 года, когда в Москве на Первом конгрессе вожди мирового пролетариата провозгласили образование Третьего — Коммунистического — Интернационала, объединявшего все коммунистические партии и группировки земного шара для совместной борьбы с общим врагом — мировым капитализмом. И с того окаянного марта Коминтерн стал кухней, естественно тайной, экспорта русской социалистической революции во все уголки планеты, где для этого открывалась хоть малейшая предпосылка, возникал, пусть мизерный, повод.
Итак... Осень 1920 года. «Германский молот и русский серп победят весь мир!» — под этим искромётным лозунгом Ленин двинул Красную Армию сначала на Европу, определив первую тактическую задачу (стратегическая — завоевание всего мира) тоже лозунгом, доступным красноармейцам, в массе своей полуграмотным и безграмотным, но окрылённым романтической мечтой о скорой мировой пролетарской революции: «Даёшь Варшаву! Даёшь Берлин!» Да... В десятку попал Михаил Светлов своими пронзительными поэтическими строками:
Я дом свой покинул, ушёл воевать, —
Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать...
Невиданный поход возглавили лучшие советские военачальники: Троцкий, Сталин (особенно отличившийся в военной операции по потоплению в Волге баржи с пленными офицерами белой армии), Тухачевский, Егоров, Смилга.
На подступах к Варшаве польская армия, возглавляемая Пилсудским, нанесла «красному крестовому походу» из Москвы сокрушительное поражение, поляки перешли в мощное контрнаступление, польская армия пересекла советскую границу.
В Риге восемнадцатого марта 1921 года руководству «первого на планете государства рабочих и крестьян» были продиктованы позорные условия мира: Россия уступала Польше Западную Украину и Западную Белоруссию и выплачивала контрибуцию — 30 миллионов золотых рублей. (Это во время всеобщей экономической разрухи!..) Генерал Пилсудский стал польским национальным героем. Советские горе-полководцы были посрамлены (и среди них мстительный и ничего не забывающий Сталин, аукнется этот его военный позор полякам — массовым расстрелом польских офицеров в Катыни). Описание и анализ одной из первых акций Страны Советов на международной арене — «Весь мир насилья мы разрушим до основанья! А затем...». А что затем — мы теперь хорошо знаем.
