«Изыди, сатана, — с отвращением подумал отец Брайт. — Ее красота почти непристойна».
Одну только графиню никак не тронула физическая привлекательность изображенной на экране девушки. Она видела только ошеломляющую красоту.
— Кто-нибудь из вас видел эту женщину прежде? — спросил лорд Дарси. — Я думаю, что нет. Равно как ее не видели лэйрд и леди Дункан. И сэр Пьер.
Кто она? Мы не знаем. Однако мы можем сделать некоторые умозаключения. Видимо, она пришла к графу на свидание, условившись заранее. Почти очевидно, что это и есть та женщина, про которую Эдуард говорил леди Дункан, — та самая женщина, «она», с которой не сравниться этой шотландской аристократке. Почти очевидно также, что она из простолюдинок — иначе на ней не было бы одето платье из коллекции графа.
Видимо, она переоделась прямо здесь, в спальне. А затем они с графом поссорились; о чем — мы не знаем. Незадолго до этого граф отобрал у леди Дункан пистолет и, видимо, небрежно бросил его на столик, который виден позади девушки. Она схватила пистолет и выстрелила. Затем, снова переодевшись и спрятав платье в кладовку, она покинула комнату. Никто не видел, как она пришла, никто не видел, как она ушла. Ведь именно с этой целью граф и устроил свою потайную лестницу.
О, не бойтесь, мы ее найдем — нам же известно, как она выглядит.
И как бы там ни было, — заключил лорд Дарси, — вся эта загадка, наконец, разрешилась — к полному моему удовлетворению. Теперь можно доложить Его Высочеству о результатах.
* * *
Ричард, герцог Нормандский, налил в два хрустальных бокала щедрые порции превосходного бренди. С довольной улыбкой он вручил один из них лорду Дарси.
— Великолепная работа, милорд. Просто великолепная.
— Очень рад, что Ваше Высочество так считает, — ответил лорд Дарси, принимая бокал.
— Но откуда у вас была уверенность, что это не кто-либо снаружи, не из замка? Ведь в ворота может войти кто угодно, они никогда не закрываются.
— Совершенно верно, Ваше Высочество. Но ведь дверь-то внизу лестницы была закрыта. Вышвырнув леди Дункан, граф д'Эвро запер ее. Снаружи эту дверь нельзя ни запереть, ни открыть замок; следов взлома тоже не было. Никто не мог ни войти, ни уйти этим путем после насильственного удаления леди Дункан. Единственный оставшийся путь в покои графа — через другую дверь, и она была не заперта.
— Понятно, — сказал герцог Ричард. — Но я не понимаю, чего ради она вообще туда пошла?
— Возможно, по его просьбе. Любая другая женщина на ее месте знала бы, чем рискует, принимая приглашение явиться в покои графа.
Красивое лицо герцога помрачнело.
— Нет. От собственного брата такого никак нельзя ожидать. Она была вполне права, пристрелив его.
— Совершенно верно, Ваше Высочество. И я не сомневаюсь, что, не будь миледи наследницей, она сразу же и призналась бы. Мне стоило огромных трудов не дать ей признаться, когда она решила, что я собираюсь обвинить в убийстве Дунканов. Но она все время помнила о репутации — и своей, и своего покойного брата. Не как частных лиц, но как графа и графини, служащих правительства Его Императорского Величества короля. Ведь одно дело, если кто-то имеет славу распутника. Большинство людей смотрит сквозь пальцы на подобное поведение аристократа, занимающего высокий пост, если только он справляется со своей работой, и справляется хорошо, — а свои обязанности граф, как известно Вашему Высочеству, исполнял как надо.
Но совсем иное — быть застреленным при попытке напасть на собственную сестру. Она совершенно права, что пыталась это скрыть. И она так и будет молчать, если только в преступлении не обвинят кого-либо другого.
— Чего, конечно же, не случится, — откликнулся герцог Ричард. Сделав маленький глоток бренди, он добавил:
— Из нее получится хорошая графиня. Она вполне рассудительна и может оставаться хладнокровной в сложных обстоятельствах. Трудно было не удариться в панику, застрелив собственного брата, но ведь этого не произошло. Многие ли женщины подумали бы о том, чтобы просто снять порванное платье и переодеться в его копию, взятую из кладовки?
— Крайне немногие, — согласился лорд Дарси. — Потому-то я и не упомянул ни разу, что знаю об идентичности коллекции Эдуарда гардеробу графини. Кстати, Ваше Высочество, если хороший целитель, вроде отца Брайта, был осведомлен об этих платьях-дубликатах, он, конечно же, понимал, что у графа сексуальная одержимость собственной сестрой. И он, наверное, догадывался, что все прочие женщины, за которыми гоняется граф, — просто этакие суррогаты, заменители его сестры.
