Священник кивнул:
— Все верно. И несмотря на все эти материалистические ереси, вовсе нет никакой необходимости, чтобы жертва знала о проводимой операции — хотя нельзя не согласиться, в некоторых случаях это облегчает процесс.
— Вот именно, — сказал лорд Дарси. — Однако, кроме того, хорошо известно, что компетентный маг — «черный» или «белый» — может передвигать материальные объекты. Вы не могли бы объяснить графине, почему невозможно, чтобы ее брат был убит таким образом?
* * *
Отец Брайт провел по губам кончиком языка и повернулся к сидящей рядом с ним девушке.
— Тут дело в недостатке сродства. В данном случае пуля должна обладать сродством или с сердцем, или с пистолетом. Чтобы двигаться со скоростью, достаточной для проникновения в тело, пуля должна обладать значительно большим сродством с сердцем, чем с пистолетом. Но тест, на моих собственных глазах проведенный мастером Шоном, показал, что это не так. Пуля вернулась в пистолет, а не в сердце вашего брата. Отсюда совершенно определенно следует вывод — двигали пулю чисто физические силы, и двигали они ее из пистолета.
— Так что же в таком случае сделал лэйрд Дункан? — спросила графиня.
— Tertius: поверив рассказу жены, — продолжил свое повествование лорд Дарси, — лэйрд Дункан впал в ярость. Он решил убить вашего брата, убить посредством заклинания. Но заклинание сработало в обратную сторону, чуть не убив его самого.
Этому можно подобрать аналогию и в материальной плоскости. Если к огню добавить минеральное масло и воздух, он разгорится сильнее. Но если добавить пепел — огонь потухнет.
Аналогично, если живое существо атаковать психически — оно умрет, но если подобным же образом атаковать неодушевленный предмет, психическая энергия поглотится, причинив ущерб тому, кто ее использовал.
Теоретически, мы можем обвинить лэйрда Дункана в покушении на убийство, так как не подлежит никакому сомнению, миледи, что он пытался убить вашего брата. НО К ЭТОМУ МОМЕНТУ ВАШ БРАТ БЫЛ УЖЕ МЕРТВ!
В результате диссипации психической энергии лэйрд Дункан потерял сознание на несколько часов, которые леди Дункан провела в ужасе и напряженном ожидании.
В конце концов лэйрд Дункан очнулся и осознал то, что случилось. Он знал, что к моменту произнесения заклинания ваш брат был уже мертв.
Естественно, он подумал, что графа убила его жена.
Со своей стороны, леди Дункан прекрасно знала, что оставила Эдуарда живым и здоровым. Поэтому она решила, что ее бывший любовник убит черной магией ее мужа.
— Они пытались защитить друг друга, — сказал отец Брайт. — Значит, в каждом из них еще сохранилось нечто светлое. Может быть, мы сумеем сделать что-нибудь для лэйрда Дункана.
— В этом я ничего не смыслю, святой отец. Искусство Исцеления — дело Церкви, а не мое.
Лорд Дарси с удивлением заметил про себя, что почти точно процитировал доктора Пейтли.
— Чего лэйрд Дункан не знал, — торопливо продолжил он, — так это того, что его жена, направляясь в спальню графа, взяла с собой пистолет.
Такое обстоятельство представляло ее визит в несколько ином свете. Именно это так его разъярило — не то, что я обвиняю его жену в убийстве, а то, что я бросаю тень сомнения на ее порядочность.
Повернув голову, он посмотрел на стол, за которым работал ирландец.
— Готово, мастер Шон?
— Да, милорд. Осталось только установить экран и зажечь фонарь в проекторе.
— Тогда начинайте.
Он снова посмотрел на отца Брайта и графиню.
— У мастера Шона есть довольно интересный слайд, с которым мне хотелось бы вас познакомить.
— Самое успешное проявление в моей практике, если вы позволите мне так сказать, милорд.
— Приступайте.
Мастер Шон снял крышку с объектива проектора; на экране появилось изображение.
И сразу раздались удивленные возгласы отца Брайта и графини.
На экране была женщина, одетая в то самое платье. Ворот из-за недостающей верхней пуговицы был распахнут. Правую руку женщины почти полностью скрывало густое облако дыма; видимо, она только что разрядила в смотрящего пистолет.
Но не это стало причиной восклицаний.
Девушка была прекрасна. Потрясающе, умопомрачительно прекрасна. И не какой-то утонченной красотой. Она не походила на цветок, от нее не веяло спокойствием. Такая красота могла вызывать только одно, вполне определенное чувство у любой нормальной особи мужского пола. На экране была физически самая привлекательная женщина, какую только можно себе представить.
