Кларисса занялась пуговицами на его рубашке, замерев на мгновение, когда он большой теплой сильной рукой обхватил ее левую грудь. Когда он подушечкой большого пальца трогал ее сосок, пока тот не затвердел, она перестала дышать.
— Это только начало, мистер Марлоу.
Кларисса стянула с его плеч рубашку, осторожно выпростала из рукавов руки и задохнулась, увидев свежие раны. Она инстинктивно накрыла одну ладонью, как будто наложением руки могла излечить ее.
— Вы уверены, что уже можете, Джеймс? Я не хочу делать вам еще больнее.
Он снял ее ладонь и положил на выпиравший бугор своего пениса, твердый как камень, отчего Кларисса в предвкушении задрожала.
— Да, Кларисса, я могу, никаких сомнений.
Она лукаво улыбнулась, облизнула губы.
— Ладно, если вы настаиваете, тогда я требую, чтобы вы заняли позу, которая не требовала бы большого физического напряжения. — Она принялась снимать с него брюки и на этот раз не стала мучительно медлить, а, напротив, заспешила, потому что жар, разгорающийся внутри, грозился сжечь се.
— Кларисса, уверяю вас, если бы во время возвращения в Кенвуд-Хаус на меня напали двенадцать человек да еще медведь, я все равно был бы в состоянии… подождите, это слово здесь не подходит. Какое слово мне нужно?
— Во всеоружии, — участливо предложила Кларисса, отметив, каким хриплым сделался его голос.
Когда она легонько толкнула его на спину, а потом занялась его сапогами, он перестал дышать.
— Да, именно так. Даже если бы на моем пути оказались восемнадцать мужчин и стая волков…
— Уже восемнадцать? Джеймс, если вы стараетесь соблазнить меня, то в этом нет необходимости, — шепнула она, взяв его руку и положив ее туда, куда ей больше всего хотелось.
— Во всеоружии, Кларисса, — повторил он осевшим голосом. — Господи, как хорошо. — Он медленно водил рукой, вводя палец в скользкие складочки между ее ногами и вынимая, снова и снова повторяя этот сводящий с ума массаж.
Кларисса высвободилась из халата и встала на четвереньки, выгнув спину. Она тяжело дышала — он продолжал ласкать ее, и с каждым его прикосновением она напрягалась все больше.
Он придвинулся удобнее, обхватил ее ягодицы и мял, потом его пальцы медленно переместились на позвоночник.
Кларисса словно взорвалась и рассыпалась на миллион осколков, ее тело сотрясала мощная пульсация. Но она ускользнула от умных, теплых, возбуждающих прикосновений, чтобы заняться его сапогами.
— Подожди.
Она стянула с него один сапог, потом другой, сняла носки и потянула за брюки. Помогая ей, он приподнял бедра, и брюки соскользнули к рукам Клариссы — между их телами остались лишь его нижние штаны.
Она развязала завязки штанов, стянула и, прежде чем бросить на пол, покрутила ими над своей головой.
Джеймс приподнялся, но она снова толкнула его на спину.
— Я предупреждала тебя.
У него был почти обиженный вид, хотя созерцание ее обнаженного тела, когда она перешагивала через него, казалось, утешило его, если судить потому, как кровь прилила к его лицу.
— Боже, Кларисса, ты меня мучаешь.
Она улыбнулась, пососала свой палец, а потом легко провела им по полностью готовому к состязанию пенису Джеймса.
— Мы были лишены этого, а теперь пора?
Она произнесла это горловым голосом, вся — обольщение. Она наслаждалась видом его обнаженного тела, знакомым и все же ставшим другим с тех пор, как они, полностью обнаженные, последний раз предавались любви пять лет назад. Он тогда только становился мужчиной, у него не было таких широких плеч и мощной груди, которые она видела сейчас. Ее взгляд переместился ниже. Ужасные раны не скрывали тугого, подтянутого живота. Она любовно погладила его пенис, потом направила его в себя, и дыхание у нее перехватило, когда он медленно заполнил ее.
— Ты прекрасен, Джеймс, — шепнула она, опускаясь на него, пока ее груди не соприкоснулись с кожей его груди. — И ты мой.
— Обещай мне, что ты всегда будешь любить меня как здесь и сейчас. — Его голос прерывался от переизбытка чувств.
Она двигалась на нем, ее груди бились о его тело, и эти соприкосновения дарили замечательные ощущения.
— Я обещаю.
Он мял ее грудь, получая удовольствие от стона, вырвавшегося у Клариссы. Он подергал соски, и она вскрикнула от потрясения.
