— Из-за меня ее стошнило…
— Больше не делайте этого, — остановил Джеймс Клариссу. — И вам придется принести извинения.
Он ждал, что она выйдет из себя. Потеряет голову, он слишком хорошо знал — она не станет извиняться, если посчитает, что была права.
— Я незамедлительно сделаю это. — Ее слова прозвучал и резко. — А теперь пора в обратный путь.
Не оглянувшись, она пустила Уинстона в галоп и, едва держась в седле, направила в опустевшее поле.
Джеймс недоумевал, почему он разочарован, добившись того, чего хотел. Потом ему пришло в голову, что ее мертвое тело едва ли напишет портрет Айрис, и он пустился вдогонку за ней.
Петтибоун слышал быстрые шаги Дафны, которая вошла в оранжерею. Он не оглянулся, продолжая смотреть на удаляющихся в сторону пустошей верховых — Клариссу и Марлоу.
— Я слушаю вас, — сказал он, бросая последний взгляд на всадников и поворачиваясь к девушке.
Дафна заулыбалась и быстро присела в реверансе.
— Я только что узнала кое-что от моей леди — подумала, может, вам будет интересно. Похоже, художники его дружок согласились еще два раза свозить ее в город.
Петтибоун потрогал зеленый листок апельсинового деревца, стоявшего в декоративной кадке справа, и сорвал его.
— Куда именно?
— Она не знает. Не то чтобы я не пыталась выяснить — уверяю вас, я пыталась. Просто они еще не сказали ей.
Он начал медленно рвать листок, отрывая от него одну полоску за другой и воображая, что это толстая шея служанки.
— И что они получат за свои услуги?
— Деньги, хотя она не сказала сколько, — ответила Дафна, нагибаясь, чтобы поднять обрывки листка, которые Петтибоун ронял на землю.
Он выпустил из рук то, что осталось от листка, и снова повернулся к арочным окнам. Всадники уже исчезли из виду, но он продолжал стоять, обдумывая ситуацию. Два выезда в город — прекрасная возможность отбить Марлоу и заполучить леди Клариссу в свои руки. Ему придется быстро найти помощников, но это надо ждать, он и так слишком долго ждал.
Дафна деликатно кашлянула позади него.
— Спасибо, — поблагодарил Петтибоун, давая понять, что она больше не нужна ему, потом поле в карман и вынул три полкроны. Он повернулся к ней, и вид некрасивого круглого лица вызвал у него прилив желчи. — Вам за беспокойство. — Он уронил монетки на ее с готовностью протянутую ладонь.
Она сомкнула пальцы, а потом спрятала деньги в складках юбки.
Петтибоун был ей противен по той же причине, по которой она была полезна ему: из-за жадности, невзрачности и обыкновенности. Он прикинул, как далеко она может зайти в погоне за деньгами, но остановил себя. Он не будет мараться о таких, как Дафна. Ведь скоро он пойдет вверх — как только уберет с дороги Марлоу. Его отец в конце концов поймет, насколько он ценен для организации, и позволит ему занять то место, которого он заслуживает. Или он сам добьется своего — годы незаслуженного прозябания почти лишили его терпения и человечности.
— Что-нибудь еще? — спросила Дафна; шропширский акцент служанки внезапно стал ему еще неприятнее, чем всегда.
— Можете идти, — ответил он, — но дайте мне знать, если услышите еще что-нибудь.
Служанка неуклюже присела и торопливо вышла, побрякивая монетами в кармане.
В комнате все еще немного ощущался запах рвотной массы.
Кларисса держала у носа кувшин с терпентином и глубоко дышала. Что ж, она сама виновата.
Около часа назад ей пришлось отпустить Айрис — последствия предыдущей ночи оказались для девушки плачевными, она не могла бороться с ними.
— Бедная девочка, — сказала Кларисса, на этот раз вслух, сама себе не веря, что она так назвала Айрис. Мисс Беннетт с ее склонностью к интригам и скандальным приключениям, достойным скорее распутниц вдвое старше ее, не была ни бедной, ни девочкой.
Кларисса взяла кисть и тронула краску на палитре. Может быть, она слишком строга к Айрис?
Она нанесла мазок и отошла, чтобы оценить результат. Ей очень нравились сережки Айрис с алмазами и рубинами — совсем как ребенку. Хотя алчность, признавала она, неприемлема во всех своих проявлениях — во всяком случае, согласно Всевышнему.
Кларисса подняла глаза к потолку и вздохнула.
