— А чего!.. — крикнул Баланда, задрав голову. — Ежели этот скелет торчать тут будет, я его еще и не туда пошлю. И тебя вместе с ним.
Людмила Сергеевна решительно спустилась в трюм. Антон и Арся спустились следом.
— В чем дело, Баландин? — строго спросила она.
— Да этот вон, — Васька мотнул головой в сторону Карбаса, — крутой, говорит, трап ведем. Лезть ему, вишь, вниз неудобно будет, костыли свои сломает…
— А может, он дело говорит, — сказал Антон.
— Саня, — крикнула Людмила Сергеевна наверх, — или кто-нибудь там еще, позовите Семеныча.
Боцман спустился в трюм. Осмотрел почти уже готовый трап, проверил крепление, подумал и сказал:
— Крутовато, конечно, но переделывать не будем. Больше места в кубрике будет. — И он поднялся на палубу.
— Видал, — сказал Баланда и толкнул Карбаса в грудь. — Кишка соленая… — И он опять выругался.
Арся сильно двинул его локтем в бок, а Людмила Сергеевна медленно подняла руку и вдруг влепила Ваське звонкую пощечину. Баланда дернулся, и толстогубый рот его почему-то растянулся в глупой ухмылке. Ребята растерялись.
— А что, так всегда теперь будет? — ехидно спросил Шкерт.
— Да, — сердито сказала Людмила Сергеевна, — за мат буду давать пощечины. Не как комиссар, а как женщина. — И она вдруг сморщилась и с досадой покачала головой.
Мальчишки ошеломленно переглянулись. А Васька вроде и не удивился и не обиделся.
— Все одно я прав оказался, — пробурчал он.
— Ну и объяснил бы по-человечески, — сказала Людмила Сергеевна.
— А он по-человечески не умеет, — насмешливо сказал Арся, — у него воспитания такая…
— Схлопочешь… — хмуро сказал Баланда.
— Сейчас или завтра? — осведомился Арся.
Баланда промолчал.
После обеда ребята лежали на берегу. Рядом с Димкой блаженно валялся Шняка. Он повадился ходить по пятам за Громовым, а когда тот уходил по начальству, оставался с Димкой.
— А чо, — лениво сказал Баланда, — на «американку» спорю: кто под той баржой проплывет и назад вернетси? — И он показал на стоящую на якоре метрах в пятистах от берега баржу.
Сперва все молчали, потом Арся цыкнул зубом и сказал в небо:
— Как был дурной, так дурной и остался.
Баланда встал и начал не спеша раздеваться. Уже голый, стоя по колени в воде, он повернулся и, усмехнувшись, сказал:
— Зашлабило, да?
— Вернись, губошлеп! — сердито крикнул Антон. — Глупость делаешь.
— Зашлабило… — Баланда засмеялся и вошел дальше в воду.
Тогда вскочил Карбас. Он быстро стянул с себя штаны, рубашку и побежал к воде.
— Утонешь, зараза! — заорал он Баланде. — Я сплаваю!
Баланда распустил губы и захохотал.
— А ну, давай, мезенский, давай, — сказал он, — буль-буль…
Димка дернул Арсю за рукав:
— Чего они, с ума посходили?
— Дрейфанул? — засмеялся Арся. — Да они до Груманта доплывут, лежи.
Антон, как был в брюках, подошел к Кольке и Баланде и дернул с силой их за плечи.
— А ну, на берег! — резко сказал он. — Герои!
Карбас виновато посмотрел на него и, как цапля, переступая длинными ногами, вышел из воды. Баланда сплюнул сквозь зубы, выдернул плечо из Антоновой руки и нырнул. Антон тряхнул головой и снова улегся на прежнее место.
— Ничего не будет, — сказал он, — как нерпа, жирный.
Баланда плыл к барже размашистыми саженками. Течение сносило его, но он упорно двигался вперед. Один раз даже оглянулся и помахал рукой.
— Доплывет, лихоберка несчастная, — сокрушенно сказал Карбас.
— Доплывет, — помолчав, сказал Антон.
— И под баржу, рыбий глаз, поднырнет, — добавил Арся.
— И вернется, и «американку» потребует, — сказал Шкерт, которого здесь вроде бы раньше и не было.
— Так они же не спорили, — удивился Димка.
— Как это «не спорили», — засмеялся Шкерт. — А чего ты тогда в воду полез, Карбасище?
— Ладно уж, — уныло сказал Карбас, — считай, спорили.
— Ух, и г-глупый ты, Коля, — огорченно сказал Боря-маленький, — такой д-длинный-д-длинный, а такой г-глупый-глупый. Он н-на тебя теперь верхом сядет и п-поедет. Ты хоть з-знаешь, что это за спор такой, «ам-мериканка»?
— Не-е, — протянул Карбас.
— Три вопроса, три желания, — объяснил Морошка. — Что захочет, спросит, а ты отвечай. Что захочет, потребует, а ты исполняй. Понял?
