– Они говорят неправду! – крикнула она.
Слоан не всегда ладила с матерью. Многие обиды она так и не смогла ей простить. Но она никому не позволит дурно о ней говорить. Тем более не позволит оболгать ее.
Слоан села в постели.
– Неправда, что она обманом заставила отца жениться на ней. Она была молодой и глупой и поверила, что он ее действительно любит. Она была слишком наивна, чтобы понять, что Саттоны никогда не примут в свою семью бедную девушку из рабочего квартала.
– Слоан, мне очень жаль, что кто-то сказал тебе что-то обидное про твою мать. Но мы оба знаем, что это неправда. Я никогда не верил в это. Моя семья тоже.
Но Слоан знала, что никогда не нравилась его матери. Она видела это в холодном взгляде ее глаз, в ее фальшивой улыбке. Констанс Беннетт просто терпела ее, поскольку предпочитала, чтобы Делия встречалась с подругой дома, под ее присмотром.
Но не было смысла заводить разговор об этом и бередить старые раны, когда свежие вовсю кровоточили. Лучше заняться ими.
– Ты понимаешь, как это будет выглядеть? Ты вернулся на озеро Магнолия миллиардером, и – раз! – я от тебя забеременела! Плюс еще разница в возрасте! – Слоан схватилась за голову. – Твоя сестра меня убьет!
– Хоть на минуту забудь об остальных! Мы сейчас говорим не о них. Мы говорим обо мне и тебе и о… – Он посмотрел на ее живот, потом снова поднял глаза. – О наших детях. – Он наклонился к ней. – Если… Я имею в виду, было бы хорошо, если бы…
Слоан смотрела в его глаза, оказавшиеся сейчас так близко, и сердце ее переполняла любовь к этому человеку. Он смотрел на нее так робко и взволнованно, будто просил разрешения прикоснуться к ней, и это после той близости, которая была у них в домике у озера.
Она взяла его за руку и положила ее себе на живот.
– Чувствуешь?
– Я ничего не…
– Тихо. – Она закрыла глаза и улыбнулась. – Просто подожди.
Они сидели неподвижно, положив ладони на ее живот.
Внезапно один из младенцев толкнулся. Слоан улыбнулась, открыла глаза и посмотрела на Бенджи.
Он был потрясен.
– Я не могу поверить. Я действительно это чувствую. Это невероятно. Это мой… наш ребенок.
Слоан тоже не могла поверить. Она привыкла думать, что эти дети только ее. Но Бенджи напомнил ей, что она не одна.
– Да, это твой сын, – великодушно сказала она. Ребенок снова толкнулся. – Он невзлюбил мои ребра, не знаю, за что.
Забыв обо всем. Бенджи положил обе ладони туда, где почувствовал первый толчок. Кожа на ее животе задвигалась. Бен подпрыгнул на месте.
– Это нормально, – рассмеялась Слоан. – Когда я это в первый раз увидела, я тоже испугалась. Похоже на один из твоих любимых научно-фантастических фильмов.
Бенджи показалось, что он видит, как маленькое плечико толкнулось изнутри, а потом снова исчезло.
– Меня не было рядом, когда моя сестра была беременна, и я всего этого не видел. – Он нежно погладил ее по животу. – Это прекрасно.
Зазвонил телефон Слоан.
Мама.
Последнее, что она собиралась сделать, – дать матери предлог приехать в Нэшвилл. С ее растущим животом и парными комплектами детских вещей, которые она накупила, в квартире и так было не повернуться.
Она отключила телефон и положила его экраном вниз. Перезвонит позже. Сейчас ей просто нечего сказать.
К тому же ее мать все еще называла человека, который станет отцом ее детей, «маленьким Бенджи Беннеттом». К этому Слоан тоже была не готова.
– Все в порядке? – нахмурился Бен.
– В полном. – Она поправила простыню. – Насчет того, что ты сказал доктору Кэрролл…
– О том, что я не вернусь в Сиэтл? – Он прищурился.
– Да. – Она не могла сама выговорить слова, которые вызывали в ней одновременно страх и надежду. – Это не обязательно. Как говорит врач, со мной и с детьми все в порядке.
– Я пропустил первые шесть месяцев твоей беременности. Больше не пропущу ни минуты.
Голос Бена звучал очень уверенно.
– Ты не пропустил ничего интересного. Первые два месяца я и понятия не имела, что беременна. А потом четыре месяца просто меня страшно тошнило каждое утро.
– Так тяжело?
– Не без того. Меня уже четыре месяца тошнит, что в общем-то ненормально. Хуже всего то, что ничего не можешь делать, не можешь работать.
