Пришёл февраль и привёл с собой обильные снегопады и беспощадные ветра. Хозяин февраля жутко завывал в трубе, кидал в окна горсти мелкого снега, похожего на бисер. Получался противный звук, как-будто кто-то царапал стекло. Как ворчливый дед надрывно гудел старый газовый котёл, защищая тепло дома. За стеной притихла Нина Антоновна. Яна, завернувшись в тёплый светлый плед, смотрела телевизор. Выбор был невелик – 10 каналов. Ей было всё равно, что смотреть, лишь бы не думать о том, как она скучает по отцу, особенно сегодня, когда видела (издалека!) его машину и их вдвоём…
Рабочих каналов было не много, но, перебрав несколько, Яна остановила свой выбор на старом чёрно-белом фильме «Дело было в Пенькове». Она с интересом накладывала картинки из художественной картины на сегодняшнюю действительность и быт в сельской местности. На самом интересном месте, когда герой Вячеслава Тихонова закрыл в подвале зловредную бабку Алевтину, отключился свет. Яна недовольно ругнулась себе под нос и с усмешкой процитировала фразу из фильма: «После двенадцати ночи электричество добрым людям ни к чему».
К сожалению, это было не впервые, электропровода не справлялись с напором февральских ветров. В доме стало совершенно темно, фонари на улице тоже потухли. В тёплых шерстяных носочках, тоже от доброй соседки, Яна пробралась в крошечную кухоньку, нащупала свечи, спички. Из темноты выскочил уютный огонёк. Из старых, рассохшихся окон дуло. Пламя от свечи извивалось, подчиняясь этому лёгкому ветерку. Наблюдая за его бликами на стенах и потолке, которые в темноте казались намного объёмнее, Яна опять вспомнила папу… Она включила ноутбук, отыскала там презентацию, которую несколько лет назад делала на папин юбилей. На этих фотографиях они вдвоём: на море, когда Яна ещё совсем маленькая и толстенькая, во Франции, а вот первый раз в Великобритании, а здесь – дурачатся в музее восковых фигур в Питере, а это её самый любимый снимок: выпускной вальс в школе и шестнадцатилетняя Яна под руку с папой…
Девушка нащупала сотовый телефон и набрала папин номер. Как же часто она звонила ему раньше, а теперь…
– Да, – радостно ответил Саша, увидев знакомый номер, – привет, моя хорошая.
– Здравствуй, пап, – Яна так хотела его обнять, как раньше, чтобы он был только её. Она так сильно желала этого, представляла, что, кажется, даже почувствовала его родной – папин – запах совсем рядом. Слова вырвались сами: – Я так соскучилась.
– Я тоже очень-очень соскучился, – тут же отозвался Александр, – где ты? Возвращайся домой. Может, хватить капризничать?
– И всё будет как раньше?
– Лучше. Я познакомлю тебя с Дашей.
Яна вспыхнула: его слова были как пощёчина, которая отпечаталась на щеке и теперь от неё по лицу ползёт злой румянец.
– Ну почему, почему ты опять всё портишь, – закричала она в трубку и яростно бросила телефон. Там что-то ещё кричал папа, но она уже не слушала… Фотографии всё мелькали и мелькали на неестественно ярком в темноте комнаты экране ноутбука, а девушка, уткнувшись в плед, чтобы не было слышно надрывных всхлипываний, плакала под видеокадры их с папой счастливой жизни: ну почему не получается так, как она хочет! Раньше папа всегда ей уступал. Бубнил, поучал, но делал так, как хочет любимая дочь. Что случилось теперь? Неужели эта его Даша стала дороже Яны?! Девушке было себя очень жалко. Мысль казалась страшной и ужасной, она теряла единственного близкого ей человека. Яна плакала и плакала, и никак не могла успокоиться… Эта женщина ответит за каждую мою слезу, – повторяла девушка и рыдала дальше.
– Что-то случилось? – виновница горьких Яниных слёз – Даша – тихо подошла к Саше сзади, аккуратно ступая в тёмном коридоре. Свет так и не включили, ветер нагло хозяйничал на улице и электрики пока не могли справиться со стихией.
– Яна звонила. Мы опять поссорились.
– Это всё из-за меня, да?
– Я уже и не знаю, из-за кого или чего это всё. Какие-то глупые капризы, совершенно несвойственные моей дочери. Я даже не могу с ней поговорить, она не только понять, она и просто послушать меня не хочет… Мне кажется, что это уже совсем другой человек, которого я совершенно не знаю…
