Нина Антоновна целыми днями крутилась на улице. Её не пугали ни жгучий мороз, ни студёные ветра. Дела она находила где угодно. Без работы бабуля начинала хандрить и скучать.
– Труд – лекарство от всех болезней, – любила повторять Нина Антоновна, – работать надобно, тогда и о болячках думать не приходится и недуг отступает.
Старушка то возилась в курятнике, то подметала небольшой метёлкой заснеженные дорожки, ходила в магазин, болтала с такими же, как она, пенсионерками. В посёлке она пользовалась уважением за трудолюбие и порядочность. Несколько раз Нина Антоновна пыталась «пристать» с простодушным разговором к Яне, но девушка пресекла эти попытки однозначными ответами и равнодушным видом. Соседка отступила – подумаешь! Яна боялась, да и особо не хотела с кем-то сближаться – для этого нет ни времени, ни желания. У неё совершенно другие планы.
В очередной раз девушка поссорилась с отцом. Когда он узнал, что драгоценная, единственная дочь бросила институт и уехала в неизвестном направлении, пытался вразумить сумасбродку.
Яна заявила:
– Взрослая. Что хочу, то и делаю. У тебя своя жизнь, у меня своя.
– Зачем ты так, – спокойно возражал отец по телефону, – давай встретимся и поговорим.
– Я думаю, ничего нового мы друг другу не скажем…
– Ответь хоть, где ты…
– Со мной всё в порядке. Я работаю.
– Что делаешь?
– Пап, работаю.
– Шутишь, да?
Яна тоже подумала, что над ней подшутили, когда получила первую зарплату – её дамская сумочка стоила больше. Но девушка самоотверженно привыкала к новой жизни! Зато как весело!
Теперь у неё был совершенно иной быт. Каждый день – что-то новое. Например, уже целую неделю Яна носила… валенки, сдавшись под напором снежных сугробов, в которых проваливались тонкие шпильки. Не более чем месяц назад она бы с твёрдой уверенностью спорила, что этот деревенский атрибут теперь демонстрируется только в русском народном музее, но, оказывается, нет… С удовольствием каждое утро Яна опускала стройные ножки в удобные бесформенные валенки. Кстати, валенки принесла Нина Антоновна. Она молча поставила их на пороге Яниной половины дома после очередной безуспешной попытки девушки в модельных сапожках противостоять нечищеной дороге, гололёду и расстоянию.
Теперь Яна практически везде ходила пешком: на работу, с работы. Под ногами хрустел снег, когда рано утром молодая учительница спешила в школу. Он не таял, как в столице, под тяжестью ингредиентов, призванных растопить снежную массу. Белоснежный, переливающийся – он был повсюду. Машину Яна оставила дома, в Москве, чтобы лишний раз не будоражить её видом и дороговизной местных жителей. Неужели уже целый месяц прошёл? Алексею Добарину она успела поставить не одну двойку, а результатов пока нет. Хотя она сама не знала, чего ждала, а только злорадствовала, когда в его идеально-отличной выписке с оценками стояли двойки по английскому!
«Мне нужна наша семья, с родными мамой и папой. Я столько лет надеялась, и вот сейчас, когда мечта совсем рядом, отпускать её? Всё будет как всегда: так, как я хочу! Мне никто не помешает. Я уже столько сделала для достижения цели», – размышляла Яна, стоя у окна учительской.
Она наблюдала, как потенциальные выпускники, серьёзные и солидные в школьных коридорах, сегодня, вооружившись фотоаппаратом, резвились в рыхлых сугробах на стадионе за школьным зданием: старшеклассники с высоты хоккейных ворот прыгали в снежную перину. Алёшка был там, вместе с ними. Девчата добавили веселья, засыпав не успевших опомниться одноклассников ледяным пухом. Ребята с шумом бросились догонять хулиганок. Шли последние месяцы, когда взрослые школьники ещё могли чувствовать себя детьми, могли оправдать баловство детством. Яна поймала себя на мысли, что хочет туда, к ним, за двойное стекло оконного проёма, так же упасть в сугроб и смотреть в бесконечное, высокое, зимнее небо. Она всего-то года на два старше них.
Во второй половине дня ученики приходили сюда с коньками и на самодельном катке, который они, кстати, сами под руководством физрука школы заливали, оградив часть школьного стадиона бортиками, – играли в хоккей или просто катались. Бывало, что послеобеденного времени не хватало и тогда вечером объявляли борьбу сумеркам: устанавливали на самодельном катке прожектор, который отлично освещал зеркальную поверхность. Вечером сюда стягивались и взрослые: многие сохранили с юности навыки катания на коньках, а некоторые, не стесняясь, осваивали этот вид спорта в зрелом возрасте. В общем, место было очень популярным среди местного населения и востребованным. А до обеда это был обычный школьный стадион, на котором беззаботно резвились дети во время большой перемены.
