Складную кровать из стенного шкафа он извлек со странным чувством – словно бы не вполне понимая нормы и правила, которыми руководствовались спрятавшие ее туда, улегся, не раздеваясь, на спину и стал смотреть, как на потолке играют свет и тени от проезжающих по улице мимо машин, и воображать, как в субботу с женой и сыном пойдет в супермаркет за покупками. Мальчика посадят в тележку и покатят ее вдоль полок с чистящими средствами или продовольственными товарами, которые семья будет покупать, исходя из установившихся потребительских привычек. Сцена, вероятно, относилась к прежним временам, потому что мальчику тринадцати лет – на самом деле – почти четырнадцати: в этом месяце исполнится – как-то странно ехать в тележке, куда сажают обычно только малышей.
Вверившись бессоннице, он взял с тумбочки пульт и включил телевизор, убавив звук до предела, чтобы не разбудить отца. Шла передача с участием какого-то ученого, рассказывавшего о разведении в лабораторных условиях безголовых лягушек. Ведущий постоянно сыпал остротами, которые аудитория встречала грубым смехом. Сидел там и писатель, чьи высказывания он доводил до абсурда, а потом объявил о появлении в студии обезглавленной женщины. И в самом деле – появилось тело без головы и принялось раздеваться перед публикой, а та дико вопила и хохотала. Покуда шел этот номер, писатель и ученый успели оскотиниться не хуже всех прочих и аплодировали каждой шутке с не меньшим восторгом. Хулио выключил телевизор и попытался уснуть, но тут как раз проснулся отец и рабочей частью лица потребовал подать словарь трудных случаев. Было похоже, что он принял трансцендентальное решение.
– Начну с самого начала, – сказал он. – С буквы Е.
– Начинается с буквы А, папа.
– Ну да, я и хотел сказать – с А.
Хулио дал ему книжку, и покуда отец со страстью предавался чтению, стал воображать себе, как после большого взрыва А зарождается мироздание: сперва одноклеточные и беспозвоночные, за ними – более сложные существа, производящие на свет сыновей и жен, из которых в свой черед рождаются кровати и клиники, кислородные баллоны и стаканы с водой, и все это было благодаря высвобожденной энергии А, которая, достигнув предела расширения, начинала вновь сжиматься, как эластичная резинка, заставляя вновь исчезнуть стаканы воды, кислородные баллоны, клиники, кровати, жен, сыновей… Как бы узнать о том, чту сейчас, вот в эту самую минуту происходит с алфавитом: он продолжает расти или уже находится в фазе имплозии и возвращается к первоначалам? Быть может, в минуты наивысшего развития его владения простираются далеко за Ю и Я, образуя слова, звучание которых сейчас немыслимо даже представить.
Отец оторвался на минутку от словаря казусов и попросил найти антоним к слову писать. Такового Хулио не обнаружил.
– У этого слова нет обратного значения.
– Ну как же так? Ведь именно это произошло со мной, когда у меня списалась половина тела, сам посмотри, а сейчас стирается в голове очень многое.
– Ну, в переносном смысле это бывает, но невозможно представить себе это в отношении романа какого-нибудь или, не знаю, статьи…
И Хулио попытался вообразить себе мир, находящийся в разгаре этого процесса: вот редакции газет, где журналисты усердно истребляют новости, вот романисты в своих мансардах возвращают в небытие огромные куски собственных творений. Представил и телеинтервью со списывателем «Госпожи Бовари» или «Метаморфоз». Это, должно быть, люди богемного вида, неряшливые и неухоженные, и, наверно, им нелегко, потому что едва ли великие творения списать в небытие можно с тем же рвением, что и создавать. Однако иные достигают высот, стирая лучшие метафоры, придуманные человечеством на протяжении веков. И если будет написана обратная история мировой литературы, на последних местах там окажутся «Илиада» и «Божественная комедия». А судя по тому, чего наслушался Хулио по телевизору, реальность скоро будет не так уж далека от его фантазий. Ведь он только что видел на экране стриптиз в исполнении женщины с отсутствующей головой.
Он решил, что завтра же, чтобы потрафить обоим ликам начальницы, предложит ей пространный телеобзор, написанный с этой точки зрения.
