Он говорил вежливо, но без особого интереса. Казалось, он весь поглощен своими внутренними переживаниями.
— Я — Эркюль Пуаро.
Он произнес эти слова очень мягко, наблюдая, какое они произведут впечатление.
Мистер Каст приподнял голову.
— Ах вот как! — сказал он так равнодушно, как мог бы сказать сам инспектор Кроум, только без оттенка высокомерия.
Через минуту он повторил:
— Ах вот как! — но теперь уже другим тоном — у него пробудился интерес. Он поднял голову и взглянул на Пуаро.
Эркюль Пуаро встретил его взгляд и несколько раз тихонько кивнул.
— Да, — сказал он, — я тот, кому вы писали письма.
Контакт между ними был мгновенно нарушен. Мистер Каст опустил глаза и заговорил с явным раздражением:
— Я никогда не писал вам. Не я писал эти письма. Я твержу это не переставая!
— Знаю, — ответил Пуаро. — Но если их писали не вы, то кто же?
— Враг. У меня, очевидно, есть враг. Полиция… Все… против меня. Это какой-то гигантский заговор.
Пуаро молчал.
— Люди всегда были против меня! — продолжал Каст.
— Даже когда вы были ребенком?
Каст задумался.
— Нет… Нет, тогда нет. Мать очень любила меня. Но она была честолюбива, ужасно честолюбива. Потому она и дала мне эти нелепые имена. Забрала себе в голову дикую мысль, что я когда-нибудь прославлюсь. Она постоянно требовала от меня «самоутверждения», толковала о силе воли, о том, что человек — хозяин своей судьбы… что я могу добиться чего угодно!..
Он помолчал.
— Конечно, она была неправа. Я очень скоро это понял. Я не из тех, кто преуспевает в жизни. Я постоянно попадал впросак и казался смешным. К тому же я был робок, боялся людей. В школе мне пришлось туго: мальчишки узнали мои имена и дразнили меня… Дела мои шли плохо — и в учении, и в играх, и вообще…
Он покачал головой.
— Хорошо, что бедная мама умерла. Как была бы она разочарована!.. Потом, в коммерческом колледже я тоже казался тупицей. Никому не было так трудно изучать машинопись и стенографию, как мне. И все же я знал, что не такой уж я круглый дурак. Вам ясно, что я хочу сказать?
Внезапно он бросил на Пуаро умоляющий взгляд.
— Я понимаю, что вы хотите сказать, — отозвался Пуаро. — Продолжайте!
— Но я чувствовал, что все считают меня глупцом. У меня опускались руки. Потом, когда я служил в конторе, было то же самое…
— А еще позже, в армии? — спросил Пуаро.
Лицо мистера Каста неожиданно просветлело.
— Знаете, — сказал он, — мне нравилось на фронте. По крайней мере, нравилось мое положение среди других. Впервые в жизни я почувствовал себя человеком, как все. Все мы были в одной упряжке, и я — не хуже других.
Его улыбка погасла.
— Потом меня ранило в голову. Ранение было легкое, но при этом выяснилось, что я страдаю припадками эпилепсии… Конечно, я всегда знал, что бывают случаи, когда я сам не помнил, что я делал. Пробелы памяти. И правда, раза два я падал в строю. А все-таки, мне кажется, не следовало из-за этого увольнять меня. Нет, не следовало…
— Что же вы делали потом? — спросил Пуаро.
— Получил место клерка. В то время заработки были хорошие. После войны дела мои сначала пошли не так уж плохо… Правда, я зарабатывал меньше других и не мог продвинуться по службе. Меня постоянно обходили — я не был достаточно напористым. Постепенно жить стало труднее. Намного труднее. Особенно когда разразился промышленный кризис. Откровенно говоря, я еле перебивался, а ведь клерк должен быть прилично одет! И тут я получил предложение работать для чулочной фирмы. Мне обещали жалованье и комиссионные.
Пуаро мягко прервал его:
— Но ведь вам известно, что фирма, которая, как вы утверждаете, пользовалась вашими услугами, это отрицает?
Каст опять разволновался:
— Да, потому что она тоже в заговоре. Они непременно должны быть в заговоре. У меня есть доказательство… письменное. Я сохранил письма, в которых мне давали указания, куда я должен ехать и кому предлагать товар.
— Точнее было бы сказать, — заметил Пуаро, — что это доказательство не «письменное», а «машинописное».
— Это одно и то же. Конечно, такая большая оптовая фирма пользуется пишущей машинкой.
— Знаете ли вы, мистер Каст, что можно определить, на какой машинке напечатаны письма? Все документы, о которых вы говорите, написаны на одной машинке.
