— Сообщник? — высказал предположение начальник полиции.
— Вряд ли, — возразил Пуаро. — Это очень странно, если только…
Он замолчал, и мы все вопросительно посмотрели на него.
Однако он лишь тряхнул головой, и инспектор продолжал:
— Я произвел в комнате Каста тщательный обыск. Он разрешил все сомнения. Я нашел пачку бумаги, точно такой же, как та, на которой были написаны письма, большой запас чулок, а в глубине шкафа, где они лежали, почти такой же пакет, но не с чулками, а с восемью новыми экземплярами железнодорожного справочника «Эй, Би, Си».
— Убедительное доказательство! — сказал начальник полиции.
— Я нашел еще кое-что, — заявил инспектор Кроум с торжеством, от которого в его голосе прозвучала столь редкая у этого сухого человека взволнованность. — Нашел лишь сегодня и еще не успел вам доложить. В комнате не было никаких признаков ножа…
— Только дурак притащил бы нож к себе домой! — заметил Пуаро.
— В конце концов этого преступника и нельзя считать разумным человеческим существом, — возразил Кроум. — Как бы то ни было, мне пришло в голову, что он мог принести нож домой, а затем, поняв (как указал мосье Пуаро) опасность попытки оставить нож в своей комнате, спрятал его где-нибудь в другом месте. Какое же место в доме он мог бы выбрать? Я догадался сразу: в передней, за вешалкой — ее никогда не трогают с места! С большим трудом я отодвинул ее от стены, и… там он и оказался!
— Нож?
— Нож. Нет никакого сомнения, что это тот самый: на нем все еще видна запекшаяся кровь.
— Вы хорошо поработали, Кроум, — похвалил начальник полиции. — Теперь нам не хватает только одного.
— Чего же, сэр?
— Самого преступника.
— Мы схватим его, сэр! Не беспокойтесь! — уверенно отозвался инспектор.
— Что же скажете вы, мосье Пуаро?
Пуаро вздрогнул, точно очнувшись от глубокого раздумья.
— Простите?
— Мы говорили, что теперь поимка Эй, Би, Си — только вопрос времени. Вы согласны с нами?
— Ах, вы об этом! Да, безусловно.
Он произнес это таким равнодушным тоном, что остальные в недоумении уставились на него.
— Вас что-нибудь смущает, мосье Пуаро?
— Да, весьма смущает. Меня смущает вопрос: зачем он это делал? Его мотив.
— Но, дорогой мой, он же сумасшедший! — нетерпеливо возразил начальник полиции.
Кроум великодушно пришел на помощь моему другу:
— Я понимаю, что имеет в виду мосье Пуаро, и он совершенно прав. Вероятно, преступник одержим какой-то определенной манией. Я думаю, мы убедимся, что в корне всего лежит комплекс сознания своей неполноценности. Возможна, впрочем, и мания преследования, причем она как будто связана у него с именем мосье Пуаро. Может быть, его преследует идея, что мосье Пуаро приглашен специально для того, чтобы его схватить.
— Гм, не понимаю я нынешнего жаргона, — угрюмо заметил начальник полиции. — В мое время, если человек был сумасшедшим, так с ним и обращались, как с сумасшедшим, и не искали научных терминов, чтобы смягчить этот факт. Я думаю, что какой-нибудь современный врач предложил бы поместить такого субъекта в санаторий. Там ему месяца два твердили бы, какой он чудесный малый, а потом отпустили бы на волю, как полноправного члена общества!
Пуаро улыбнулся, но ничего не ответил.
Совещание закончилось.
— Ну, что ж, — заметил начальник полиции, — как вы сказали, Кроум? Поймать его — только вопрос времени?
— Мы бы уже давно это сделали, если бы не его заурядная внешность, — ответил Кроум. — И так уже мы зря беспокоили многих совершенно безобидных граждан.
— Хотелось бы знать, где он сейчас! — сказал начальник полиции.
Глава XXX
(НЕ ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ КАПИТАНА ГАСТИНГСА)
Мистер Каст стоял у зеленной лавки.
Он внимательно смотрел на другую сторону улицы. Да, это здесь.
«А. Ашер. Торговля газетами и табаком».
В пустой витрине объявление:
«Сдается в наем».
Пусто…
Безжизненно…
— Простите, сэр!
Жена зеленщика хочет достать из витрины лимоны. Каст пробормотал извинение, отступил в сторону.
Он медленно побрел прочь, к главной улице городка…
Трудно, очень трудно. У него не осталось денег… Когда весь день не ешь, чувствуешь себя как-то странно — голова чуть-чуть кружится.
У газетного киоска вывешена свежая газета.
