— Вот беда!.. — смущенно отозвался молодой человек.
— Иногда я сам не понимаю, что делаю, — продолжал мистер Каст.
— Неужели? Ну, мне пора, — ответил молодой человек и поспешно удалился.
Мистер Каст вновь взялся за газету. Он читал и перечитывал.
Мимо него проходили люди. Почти все они говорили об убийстве.
— Ужасно! Вы не думаете, что тут замешаны китайцы? Кажется, девушка служила в китайском кафе…
— Подумать только! На поле для гольфа!..
— А я слышал, это случилось на пляже…
— Но, дорогой, мы только вчера пили чай в Элбери…
— Полиция наверняка схватит его…
— Говорят, его могут арестовать с минуты на минуту…
— Очень может быть, что он сейчас в Торки… А та, другая женщина, что убивала тех… как они называются?..
Мистер Каст аккуратно сложил газету и оставил ее на скамейке. Он поднялся и неторопливо пошел к городу.
Мимо него проходили девушки. Девушки в белом, розовом, голубом, в летних платьях, пижамах, шортах. Они смеялись и болтали. Они оценивали взглядом встречных мужчин. Ни разу их глаза, хоть на миг, не задерживались на мистере Касте…
Он сел за столик и заказал чай со сливками…
После убийства сэра Кармайкла Кларка проблема Эй, Би, Си встала перед всем населением страны.
Газеты ни о чем больше не писали. Сообщали о всевозможных якобы обнаруженных уликах. Намекали на предстоящие аресты. В газетах помещали списки всех, кто имел хотя бы малейшее отношение к убийствам. Интервьюировали всех, кто на это соглашался. Были даже запросы в парламенте. Вспомнили об андоверском убийстве и связали его с двумя последующими.
В Скотленд-Ярде считали, что самая широкая публикация — лучший путь, чтобы напасть на след убийцы. Жители Великобритании превратились в целую армию сыщиков-любителей.
«Дейли Фликер» с подлинным вдохновением придумывала заголовки: «Может быть, он в нашем городе!!!»
Конечно, Пуаро был в самой гуще событий. Полученные им письма были опубликованы, и с них делались фотокопии. Его обвиняли в том, что он не предотвратил преступлений, но и защищали, указывая, что он вот-вот назовет имя убийцы. Его постоянно подкарауливали репортеры.
«Что сегодня скажет нам мосье Пуаро?»
За этим заголовком обычно следовало полстолбца глупостей:
«Мосье Пуаро смотрит на дело очень серьезно».
«Мосье Пуаро накануне успеха».
«Капитан Гастингс, ближайший друг мосье Пуаро, рассказал нашему специальному корреспонденту…»
— Пуаро! — вопил я. — Умоляю, поверьте мне, я не говорил ничего подобного!
— Знаю, Гастингс, знаю, — добродушно отвечал мой друг. — Между словом сказанным и словом написанным — удивительно широкая пропасть. Можно так извратить фразу, что она приобретет противоположный смысл.
— Мне не хотелось бы, чтобы вы думали, будто я…
— Не тревожьтесь. Все это не имеет никакого значения, а газетные глупости могут даже помочь нам.
— Каким образом?
— Очень просто, — угрюмо ответил Пуаро. — Если наш безумец прочтет то, что я будто бы сообщил сегодня корреспонденту «Дейли Блейг», он потеряет ко мне, как к противнику, всякое уважение.
Может быть, мой рассказ производит впечатление, что практически не было предпринято никаких шагов к расследованию. Напротив, Скотленд-Ярд и местные полицейские управления различных графств были неутомимы в изучении малейших фактов. Они подробно допрашивали владельцев гостиниц, меблированных комнат, пансионов в большом радиусе вокруг мест преступлений. Они до малейших подробностей проверяли сообщения людей с богатым воображением, рассказывающих, что они видели человека, который «очень странно вращал глазами», или заметили «слонявшегося взад и вперед мужчину со зловещим выражением лица». Полиция не оставляла без внимания ни одного самого туманного сообщения. Обследовали поезда, автобусы, трамваи, допрашивали кондукторов, носильщиков, киоскеров — бесконечные вопросы и проверки.
Было задержано не менее двадцати лиц, которых допрашивали до тех пор, пока не убеждались в надежности их алиби.
Нельзя сказать, чтобы общий результат сводился к нулю. Некоторые показания были отмечены как ценные, но их дальнейшее изучение ничего не дало.
Если Кроум и его коллеги были неутомимы, то Пуаро казался мне непонятно вялым. Мы с ним часто спорили.
