Экипаж замедлил ход и свернул в боковую улочку. Здесь дома были с потрескавшейся штукатуркой, облупившейся краской и плохо пригнанными дверями. Среди них были небольшие мясные лавки, булочные и сапожные мастерские, иногда попадались трактиры, из которых на мостовую лился свет ламп и доносились шум и запах виски. Вдоль тротуаров прогуливались мужчины, некоторые под руку с женщинами с суровыми лицами и в платьях с таким глубоким вырезом, что грудь была открыта до самых сосков.
Смотревшая в окно Селестина взяла Муррея за руку и крепко сжала. Муррей погладил ее по руке, хотя и несколько рассеянно. Гаспар, сжав губы, наклонился, чтобы постучать в переднее окошко и приказать кучеру ехать быстрее. Аня, сидевшая в углу экипажа, предусмотрительно ухватилась за ремень, предвидя, что кучер незамедлительно выполнит распоряжение.
Вдруг прямо перед ними на улицу из бокового переулка выехала старая телега, запряженная мулом. Их кучер выругался и натянул поводья, остановив лошадей так близко к телеге, что старый мул и коренник столкнулись.
В этот же момент раздался глухой стук, на запятки экипажа опустилось что-то тяжелое, так что он закачался на рессорах. Одновременно откуда-то сбоку подбежал мужчина, вспрыгнул на ступеньку и распахнул дверь. Кучер телеги-развалюхи, стоявшей перед ними, спрыгнул со своего сиденья и, подбегая к ним, вытащил из-за пояса пистолет.
Это была засада. Мадам Роза откинулась на спинку сиденья. Гаспар с беспокойством повернулся к ней и взял ее за руку. Эмиль повернул ручку своей трости, и из нее тут же со свистом выскочило тонкое смертельное лезвие. В тот же момент он с суровым выражением лица бросился вперед и заслонил собой Селестину. Муррей с раскрасневшимся от гнева лицом, что в равной степени могло быть реакцией как на действия Эмиля, так и окружавших их мужчин, вытащил маленький многоствольный пистолет.
– Не торопитесь, мальчики, – грубо проворчал неотесанного вида мужчина в дверях. У него в руках был большой блестящий кольт, который он медленно переводил с одного мужчины на другого. Гаспар, Муррей и Эмиль замерли на своих местах, Аня уловила кислый животный запах, исходивший от стоявшего близко от нее мужчины. Его наглый тон и невероятная дерзость нападения в центре города вызвали у нее яростный приступ гнева. Она, не раздумывая и используя ремень как опору, подняла ногу и нанесла удар.
Ее движение было незаметно за ворохом юбок. Мужчина вскрикнул, когда ее нога ударила его по руке. Револьвер вылетел у него из рук и, перевернувшись в воздухе, упал на мостовую. В этот момент Муррей выстрелил. Мужчина в дверях, издав какой-то сдавленный звук, был отброшен назад.
Спрыгнувший с телеги и уже подбегавший к их экипажу человек затормозил так резко, что чуть было не упал лицом вниз. Он поднял голову, вгляделся в глубину экипажа сквозь клубы порохового дыма и внезапно побледнел.
– Матерь Божья! – хрипло воскликнул он, а затем тут же развернулся и побежал прочь.
Третий нападавший не стал задерживаться, чтобы посмотреть, а спрыгнул с экипажами с шумом скрылся в темноте. Костлявый мул, запряженный в телегу, испугался выстрела и с неожиданной силой рванул по переулку, таща за собой грохочущую телегу. Прошло всего несколько секунд, и они оказались в полной тишине, а вокруг не было ни души.
– Отличный выстрел, mon ami[19] ! – воскликнул Эмиль, с энтузиазмом хлопая Муррея по спине.
– Этот парень мертв? – спросил Муррей, наклоняясь, чтобы рассмотреть свою жертву. Его лицо было бледным, но было неясно, побледнел он от ярости или сожаления.
– Должно быть, с такого-то расстояния. – Эмиль убрал лезвие внутрь трости и повернулся к Селестине, которая внезапно заплакала.
Муррей, заметив, что его невеста расстроилась, а молодой креол взял ее руки в свои, чтобы согреть их, тут же потянулся к ней и обнял.
– Предлагаю трогаться.
– Разве не следовало бы нам посмотреть сначала, может быть, он еще жив? – возразила Аня.
Гаспар обмахивал мадам Розу маленьким кружевным веером, который он достал из ее туалетной сумочки.
– Мы сообщников этом первому полицейскому, пусть они сами разбираются.
