…Что можно сказать в такой ситуации? Есть ли вообще на свете подходящие слова?
Нас приютили в чьем-то доме — оставаться на прежнем месте было бы просто безумием. Хотя… Утилизация обычно не занимается долгой охотой — приходит и забирает тех, кто попался. Слишком много нелегалов, чтобы отлавливать каждого по отдельности.
Удивительно, но многие откликнулись на нашу беду — предлагали ночлег и варианты нового жилья, собирались звонить родственникам в другие города — организовывать наш переезд, искали связи с криминалом — чтобы сделать нам новые документы…
Дядя Коля взял все заботы на себя — он выслушивал предложения, что-то уточнял, обсуждал и согласовывал, говорил по телефону, куда-то уходил и опять возвращался…
Мы же сидели рядом с Астрой. Слушали Наташку.
Она рассказывала сбивчиво, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.
Я так понял, что подъехавшие машины утилизаторов первым заметил как раз Игорь. Рванулся к двери, закричал, чтоб все срочно уходили через другой выход. К нему подбежал дядя Коля, и Наташка услышала, как Игорь все повторял:
— Бегите, бегите, мне-то они ничего не сделают.
Наташка вспоминала, что просто оцепенела — стояла на месте и никак не могла сообразить, что делать дальше. Дядя Коля схватил ее за руку и просто потащил за собой к выходу в задний двор. Санек следовал за ними.
Они почти добежали до дома напротив, когда услышали звуки выстрелов. И тут-то Санек развернулся и побежал обратно, выкрикнув на ходу:
— Дядя Коля, Наташку уводите.
Они вдвоем пробежали пару кварталов — до дома знакомых, где и спрятались. О том, что случилось с Саньком и Игорем, они не знали, а возвращаться обратно, само собой, побоялись.
Нам так и не суждено было узнать, кто же написал тот роковой донос. Кому мы помешали?… Я не знаю.
Да…
Астра сидела ни живая, ни мертвая. Тетя Света пыталась отпаивать ее чаем, пустившие нас к себе люди приносили какие-то капсулы с успокаивающим, бестолково суетились, топтались около нее и неловко уходили.
Потом нас разместили на ночлег. Один за другим, все разошлись. Тетя Света с Наташкой — спать. Дядя Коля — на работу. Я подошел к нему и тихо сказал, что боюсь оставлять Астру одну. Он кивнул и ответил, что помоет за меня мои магазины.
Я подошел к дивану, где сидела Астра. Облокотившись на подлокотник, она подперла рукой подбородок и вот уже который час не отводила взгляда от окна.
Я устроился рядом. Так мы и просидели в молчании — до глубокой ночи.
Кажется, я даже стал задремывать — прямо там. В себя пришел, когда почувствовал, как ледяная ладонь Астры сжала мою руку. Она все еще молчала, но смотрела на меня с таким отчаянием, и по щекам ее текли слезы.
Я молчал. Да что я мог ей сказать? Извини, что Игорь погиб из-за нас? Что из-за посторонних людей ты лишилась последнего родного человека на свете?
Потом она долго плакала, а я обнимал ее и смотрел в окно, за которым траурно падал снег.
Прошло много времени, и Астра затихла. Потом подняла на меня распухшие глаза и сказала — всего одну короткую фразу:
— Я жду ребенка.
И я все понял.
Я давно уже знал, что в жизни совсем нет справедливости. Знал и не возмущался. Что толку — все равно ничего не изменишь, только расшибешься насмерть. Но когда дело доходит до таких людей, как Игорь и Астра, мириться с этим ну просто невозможно.
Астра снова заплакала — тихо и уже без слез. А я гладил ее по голове и шептал тихонько какие-то бессмысленные глупости.
Под утро она все-таки заснула.
Я тихонько встал, оделся и вышел на улицу. Я знал, что буду делать. И, пожалуй, впервые в жизни я не боялся.
Пока шел, все думал: может быть, именно потому и родила меня мама — несмотря на то, что ей оставалось всего восемь лет?
Я не сомневался в своем решении ни секунды. За все те бесчисленные пинки и удары, которыми судьба так щедро делилась со мной все то время, что другие называют жизнью, я наконец-то мог отвесить ей ответную оплеуху. Астре не придется выбирать между тем, чтобы убить единственную частичку Игоря, которая у нее осталась — его ребенка, или родить и обречь его тем самым на ужасную судьбу нелегала…
На все бумаги ушло не больше двух часов.
