У Джекки снова округлились глаза.
— Но его придумал Тристан. Или Роэн, я точно не знаю. До шоу его не существовало.
— Мне это известно, — усмехнулась Ким. — Но никто в городе Саванне об этом не сказал. А мать малышки Кейлин уверила Саванну, что ее дочь состоит в этом клубе уже три года.
Джекка рассмеялась.
— И что же сделала Саванна, чтобы ее дочь попала в клуб?
— Наняла консультанта по карьере.
Джекка не поверила:
— Но ведь девочке только девять лет!
— Ну да. И она постоянно воюет с матерью.
Они рассмеялись. Пока Джекка просматривала остальные рисунки, Ким подлила в бокалы вина. Джекке казалось непостижимым, что подруга сумела точно угадать, что рисунки будут как-то связаны с Нелл и Тристаном. На последних трех набросках были очень простые ожерелья, необычными их делали цветные камни разных размеров.
— Думаешь, с помощью Тристана это будет продаваться?
— С помощью Тристана может продаться все на свете, — сказала Джекка и, когда Ким промолчала, с тревогой покосилась на нее. — Хорошо, давай поговорим.
— Все это не мое дело, — заявила Ким. — Я любила Триса со дня рождения. Невозможно сосчитать, сколько раз он катал меня на закорках. Где бы я ни была, я всегда ищу необычные маринованные овощи, чтобы привезти их в подарок Тристану. Он отличный парень.
— Тогда в чем проблема?
— Что ты собираешься делать сейчас, когда закончила эти рисунки?
Джекка знала, к чему клонит Ким, но не желала в этом признаваться.
— Я буду заниматься тем, для чего приехала в этот город. Сделаю несколько рисунков, которые смогу выставить в Нью-Йорке и, надеюсь, продать. Также, как ты продаешь свои украшения.
— Хорошо, — сказала Ким. — Если хочешь игнорировать то, что происходит между тобой и Тристаном, твое право.
Джекка действительно хотела бы это игнорировать. Она не желала думать о том, как ей хорошо с ним. В понедельник после модного шоу он вернулся к работе. Он и Рид составили расписание, согласно которому Трис работал по утрам, а Рид — во второй половине дня. Это соглашение было достигнуто с большим трудом. Рид объявил, что нет ни одной важной причины, мешающей Тристану взять на себя всю нагрузку, разве что он хочет побольше быть с Джеккой.
Джекка впервые увидела Триса по-настоящему разозленным, когда он вернулся домой в воскресенье вечером после разговора с Ридом. Его обычная приветливая общительность исчезла без следа, он пылал от ярости. Джекка попыталась разговорить его, но, как она и предполагала, Трис заявил, что все в порядке, и наотрез отказался обсуждать проблему.
Сначала Джекка была спокойна, вела себя так, как будто ничего не произошло. Но его гнев лишь усиливался. Она понимала, что мужчине необходимо выпустить пар, но не знала, как открыть предохранительный клапан.
Прошло полтора часа, но ничего не изменилось — Тристан все больше уходил в себя. Тогда она решила попытаться и заявила, что согласна с Ридом. В конце концов, Эдилин — не его забота, а Тристан оторвал его от важных, можно сказать, мировых проблем ради скучного сидения в кабинете и выписывания рецептов на снотворное местным жителям.
Тристан взглянул на нее в шоке.
— Ты на самом деле так считаешь?
— Конечно! — Она постаралась скорчить самую невинную гримаску, на которую только была способна.
Он молча встал и ушел в спальню.
Джекка вздохнула, поняв, что ее попытка оказалась неудачной. Как теперь заставить Тристана поговорить с ней?
Но уже в следующую минуту он вышел из спальни. Его глаза, обычно ласковые, были полны гнева.
— Почему болезни людей на других континентах важнее, чем рак мужа миссис Нортон? Они женаты уже шестьдесят лет. Как она будет жить без него? Миссис Нортон — двоюродная бабушка Рида. В 1953 году она бросилась в замерзший пруд и вытащила шестилетнего Арнольда Олдриджа — отца Рида — из-подо льда. Если бы у нее тогда не хватило смелости, Рида бы не было на свете. Что случится с нашим драгоценным Ридом, если он останется до конца лета в Эдилине и поможет людям, которые его любят?
— Ничего, — тихо сказала Джекка. — Я согласна с тобой.
— Но ты же сказала… — Тристан замолчал и нахмурился. До него наконец дошло, к чему стремилась Джекка. Он сел рядом с ней на кушетку и обнял за плечи. — Ненавижу ссоры, — сообщил он.
