Утешение историей - страница 63
Начались события, с трудом поддающиеся описанию. Королева выпустила из тюрьмы Конде. Тот вместо благодарности тут же кинулся в драку, спеша побыстрее окровавить шпагу. Оппозиция и власть давали настоящие полевые сражения под грохот пушек и шелест развевающихся знамен. Баталии начинались красиво, по всем правилам «войны кружев», но трупы никто не хотел убирать — все, что не успевали съесть собаки, разлагалось на солнцепеке, так что даже маньяки-парфюмеры временно прекращали злодействовать и разбегались во все стороны, зажав носы.
Битва за Париж. Игра «в пращу» пошла нешуточная — дырявили друг другу головы из пистолетов нещадно.
МАЙДАН НА ТРИ ГОДА! В таких опасных для жизни развлечениях Франция провела ни много ни мало — целых три года! Парламент принял решение, что иностранцы не имеют права занимать государственные посты. Кардинал Мазарини то бегал из страны, то снова возвращался. Иностранные банки потребовали вернуть кредиты. Экономическая жизнь замерла. Экспорт прекратился. Импорт тоже. Традиционная французская кухня лишилась всех самых важных своих ингредиентов. Было выпито все вино из погребов и проедены все запасы зерна. Даже улитки и лягушки куда-то исчезли (если честно, их просто съели до последней), а мыши вешались с голодухи в пустых амбарах. Не осталось даже лука для лукового супа. Холодная рука Голодомора взяла за брюхо «маленького француза». Мысль подсказывала: «Пора мириться!». Самолюбие шептало: «Не уступай! Герой должен стоять до смерти! Как Жанна д’Арк!».
От всего происходящего выигрывали только испанцы. Все деньги, выданные оппозиции на «революцию», все равно возвращались в Мадрид, так как «оппозиционеры» покупали на них оружие — все у той же Испании. Ведь во Франции прекратился даже выпуск мушкетерских шпаг. Кузнецы разбежались, а добыча руды остановилась из-за перманентной гражданской войны всех против всех.
А ВСЕМ ВЫЖИВШИМ — АМНИСТИЯ. И тут словно благодать снизошла на покинутое Богом королевство. Кто-то в Париже, где все и началось, бросил клич: «Хватит!». Враждующие стороны пошли на взаимные уступки. Королева в очередной раз уволила Мазарини. Парламент отправил в отставку нескольких самых оголтелых депутатов, не желавших успокаиваться. На принца Конде просто плюнули, посоветовав ему отправиться в родовой замок — попросту говоря, в деревню, из которой он был родом, и там заняться более мирным делом — например, кормить гусей. Люди, еще вчера готовые отдавать жизнь за «великого Конде» (под такой кличкой он фигурирует в истории) теперь даже понять не могли, зачем они так кипятились из-за такого незначительного человека.
Конде не желал сдаваться. Но несколько крепостей, еще находившихся под его контролем, капитулировали перед королевскими войсками, как только у оппозиции закончилось для них жалованье — ведь и казна Испании не была безгранична.
Единственным плюсом оказалось только то, что жители разных частей Франции в результате междоусобицы чуть лучше познакомились друг с другом и поняли, что худой мир все-таки лучше доброй Фронды. Хотя бы тем, что во время мира убийство считается преступлением, а во время Фронды — подвигом. Бургундцы, провансальцы, пикардийцы, гасконцы и даже заносчивые парижане с их неистребимым столичным комплексом стали впервые осознавать себя частью одного народа. Пусть и очень не похожего на самого себя в разных областях большой страны.
Чтобы не разжигать страсти, королевское правительство проявило небывалое до того милосердие. Никаких казней, как во времена Ришелье. Всеобщая АМНИСТИЯ для всех главарей и участников восстания. Старики, помнившие, как было с этим во времена Религиозных войн, даже всплакнули от умиления. Через двести лет трагедия, пережитая Францией, уже казалась просто смешной. Фронда, мол, что с нее взять… Несерьезное что-то. А Дюма даже написал свои «Двадцать лет спустя», сделав жутковатую, если без шуток, эпоху веселым фончиком для продолжения приключений «Трех мушкетеров». И снял, как обычно, кассу. Ну, могло ли прийти фрондерам в голову, что они режут соплеменников ради коммерческого успеха романов какого-то бойкого «негра» (в реальности — квартерона), чья бабушка была родом с далеких Антильских островов?
