Джо вышел из номера, обогнул здание и направился к причалу. Мальчика не было. Просевшие доски скрипели еще сильнее. Джо представил себе, как их уносит волнами. Кто-нибудь построит новый причал. А может, и не построит.
Люди построили этот причал. Они вкапывали столбы, они отмеривали и пилили, сверлили отверстия и били молотками. Закончив работу, они первыми ступили на причал. Они гордились собой. Пусть не сильно, но точно гордились. Они решили построить что-то, и они построили. Нечто появилось, потому что они его создали. Сейчас они, скорее всего, уже поумирали. И причал последует за ними. Однажды этот мотель снесут бульдозеры. «Время, – подумал Джо, – можно лишь взять напрокат, владеть им нельзя».
Параллельно причалу, ярдах в сорока, тянулась песчаная коса, на которой росло несколько деревьев – островок-дитя, который прячется даже при самом маленьком приливе. Мальчик стоял там. Мальчик с белыми волосами, с неразличимыми чертами лица, развернулся к Джо, пристально изучая его закрытыми глазами.
Пока его не поглотили высокие камыши и тонкие деревца.
«Мало мне всего остального, – подумал Джо, – так теперь еще и привидение».
Глава восьмая
Фамильное сходство
Их планы вместе съездить в Рейфорд едва не рухнули, когда Джо вернулся домой из «Вечерней рюмки» и узнал, что у Томаса ветрянка. Мисс Нарциса, отправив мальчика наверх, расхаживала по дому в маске из влажного полотенца, закрывавшего рот и нос. Мисс Нарциса сообщила Джо, что не переболела в детстве ветряной оспой и не собирается подцепить ее теперь, в зрелом возрасте.
– Нет! – сказала она, вскинув одну руку, а другой бросая вещи в холщовую сумку, которую всюду носила с собой. – Нет, нет и нет.
– Конечно нет, – отозвался Джо, втайне надеясь, что она уже заразилась, – это была у него непроизвольная реакция на любого, кто отвергал его ребенка. «Надеюсь, ты вся будешь в пятнах».
Когда она доложила, что наготовила еды на три дня, поставила в холодильник, выгладила четыре его костюма и убрала дом, он напомнил себе, что она ценная помощница.
Стоя у двери, он спросил, стараясь скрыть отчаяние в голосе:
– Когда мы вас снова увидим?
Она обернулась, и ее плоская физиономия показалась ему особенно плоской.
– Когда он выздоровеет.
Джо, который болел в детстве ветрянкой, поднялся в комнату Томаса и сел рядом.
– Я так и знал. Ты вчера был какой-то вялый.
Томас перевернул страницу романа Дюма «Двадцать лет спустя».
– Я очень плохо выгляжу?
– Опусти-ка книжку, приятель.
Томас опустил книгу и повернулся к отцу лицом, которое выглядело так, будто его искусали пчелы, а потом оно обгорело на солнце.
– Отлично выглядишь, – соврал Джо. – Почти незаметно.
Томас прикрыл лицо книжкой:
– Ха-ха.
– Ну ладно, ладно. Выглядишь ужасно.
Томас опустил книгу и поглядел на отца, приподняв бровь.
– Нет, правда, – сказал Джо.
Томас поморщился:
– Вот в такие моменты я жалею, что у меня нет матери.
Джо выбрался из кресла, плюхнулся на кровать и лег рядом с сыном:
– Тебе больно, сынок? Хочешь, я принесу тебе теплого молока?
Томас шлепнул отца, и Джо принялся щекотать его так энергично, что книжка упала на пол. Джо соскочил с кровати, чтобы поднять ее. Потом подошел, собираясь отдать ее сыну, и прочел на лице Томаса странную неуверенность.
– Что случилось? – спросил он, уже не улыбаясь.
– Ты не мог бы мне почитать?
– Я?
– Ну, как раньше. Помнишь?
Джо помнил. Братья Гримм, Эзоп, мифы Древней Греции и Древнего Рима, Жюль Верн, Стивенсон, Райдер Хаггард и, конечно же, Дюма. Он поглядел на сына, пригладил волосы, стоявшие торчком на затылке.
– Конечно.
Он сбросил обувь, забрался на постель и раскрыл книгу.
Когда Томас уснул, Джо отправился в свой кабинет, в глубине дома на первом этаже. Именно по ночам, наедине с самим собой, он размышлял над тем, что сказал ему в пятницу в конторе охранник из Рейфорда. Джо понимал, что это нелепо – нет такого глупца, который попытался бы его убить, – и все-таки задергивал портьеры на французских окнах, хотя сквозь толстое стекло и из-за высокой стены вокруг дома вряд ли кто-нибудь сумеет рассмотреть его (если вообще увидит) с улицы.
