— Ленчик… — тусклым голосом Джонни выдохнул Дима.
«Ленчик» — так называл сестру Иван Круглов. Дима узнал об этом случайно. Как-то он готовил в кухне офиса яичницу, а Джонни болтал по телефону в соседней комнате. Разговор шёл о здоровье Джонниной мамы, и по тону Шапокляк догадался, что на том конце трубку держит сестра, которую братец как раз и называл «Ленчик». Вообще-то Джонни не скрывал, что у него есть какая-то сестра, которая болтается невесть где. Правда, о том, что она прибилась к председателю Мао, Джонни упомянуть забыл. Теперь случайный разговор пригодился.
— Ваня, что они с тобой сделали? — встревожено спросила Алёнушка.
— Ленчик… всё нормально… ничего им не говори…
Драбкин вытаращил глаза и злобно затряс перед носом Шапокляка уже двумя кулаками.
— Ваня, всё будет хорошо, — сказала Алёнушка Шапокляку, и голос её едва заметно дрогнул. — Всё будет хорошо. Пускай оно горит синим пламенем. Зря мы в эту историю ввязались.
— Ленчик… — прохрипел Шапокляк. — Я им ничего не сказал…
— Я им скажу, — решительно отрезала Алёнушка. — Давай сюда Делового.
— Я на проводе, — мгновенно перехватил трубку Аркадий Игоревич, боясь, что в актёрском вдохновении Шапокляк ляпнет какую-нибудь несусветную дурь.
— Лучше бы вы на нём болтались, — сорвалось с языка Алёнушки, и она тут же прикусила губу.
— Зря вы так, Елена Владимировна, — с обидою посетовал Аркадий Игоревич. — Вы же сами называете меня деловым. Вот и решим вопрос по-деловому.
— Мне нужны гарантии того, что моего брата вы больше не тронете, — потребовала Алёнушка. — Не смейте к нему больше прикасаться!
И рад бы прикоснуться, подумал Аркадий Игоревич. Ах, как бы я к нему сейчас прикоснулся! Припечатал бы от всей души. Да руки коротки.
— Не надо ставить нам ультиматумов, Елена Владимировна, — произнёс он вслух. — Помнится, вы обещали сведения об образцах.
— Мне нужны гарантии безопасности моего брата! — повторила Алёнушка.
— Гарантии — моё честное слово, — пообещал Драбкин. — Большего предоставить не могу. А моё честное слово вы знаете. Я не ваш косоглазый хунвейбин, который норовит ткнуть ножом в спину своих благодетелей. Предпочитаю решать дела бескровно. Насколько это возможно. Если получу то, что мне принадлежит, братец благополучно вернётся в ваши объятия. Хотя и следовало бы ему что-нибудь отрезать на память. Японцы предпочитают мизинчик. Мне бы вполне подошло ухо. Ухо-то разрешите, в знак полного примирения?
— Прекратите, — устало прервала Алёнушка. — Приходится надеяться на вашу порядочность. Что мне остаётся?
которая повествует о повелителе тьмы из районной прокуратуры, о великой грибной битве и о пользе яиц
22 апреля, Мокрый Паханск, первая половина дня
ЧЕЛОВЕКУ, ВХОДЯЩЕМУ В КАБИНЕТ Кости Костанова, сразу бросался в глаза огромный яркий плакат на стене как раз напротив двери — за спиной следователя, оседлавшего край письменного стола. Это была реклама голливудского фильма-ужастика «Константин: повелитель тьмы», каковое название и сияло с афиши огромными буквами. На кроваво-красном фоне, осенённый чёрными демонскими крыльями, как нимбом, шагал стильный инфернальный красавчик Киану Ривз в белоснежной сорочке с развевающимся галстуком на шее. Левой рукой красавчик сжимал позолоченный автомат в форме распятия. Ривз отдалённо смахивал на Костанова; ради достижения большего эффекта Костя даже стал носить светлую рубашку и галстук-селёдку, который прежде смертельно ненавидел и называл «удавкой».
Начальство одно время билось с Костей, требуя немедленно и бесповоротно убрать плакат со стены. Добро бы висело что-нибудь приличное. Скажем, у некоторых следователей стену украшает мудрое изречение: «Адвоката надо брать ежовыми рукавицами, ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает… В.И.Ленин, том 19, стр. 150». Вот совсем другое дело. И глаз радует, и отражает объективную реальность. Не то что всякие идеологические диверсии.
— Я не позволю эту порнографию! — грозно рокотал районный прокурор Смирнов, срывая голос и переходя на визг. — Костанов, прекратите пропагандировать чуждые ценности! Я хочу видеть вашу «фабрику грёз» на нашей помойке!
