— Кто? — растерялся Тайга.
— Ну, которые Коляну голову свернули. Вот этот, сорок седьмого размера — здоровый парень, трудно не заметить.
— Таких быков у нас — от Москвы до Киева раком ставить, — вывел Ермишин оригинальную формулу бесконечности. — Да хоть Вагран.
— Станет Вагран по переулкам уркаганов ловить! — возразил Костя.
— Это точно, — согласился дядя Коля.
Вагран Арутюнов стоял во главе одной из самых крупных группировок Мокрого Паханска — «борцовской». Входило туда много бывших спортсменов — чемпионов по классической борьбе, которой нынче вернули старинное название «греко-римской». Сам Вагран когда-то был чемпионом России и даже участвовал в Олимпиаде, но не совсем удачно: его заломил дюжий немец. С тех пор Вагран стал идейным антифашистом.
В контрах с «борцами» состояла группировка «боксёров» Саши Лисова — погоняло Саня Чернобурка.
Серьёзных «стрел» «спортсмены» между собой не забивали, но постоянно боролись за сферы влияния и строили друг другу разные пакости. А между делом и те, и другие поддерживали отечественный спорт, создавая борцовские и боксёрские клубы для подростков. Там же подбирали младую поросль для пополнения бандитских рядов.
— Ну, подумайте, дядя Коля, — умоляюще запросил Костя. — Кого ещё можете вспомнить, кроме Ваграна?
— Я не гадаю на чифирной гуще, — отмахнулся Тайга. — Надо из другого исходить — к кому этот Колян топал. К кому-то же он топал…
— К корешу, наверно, — предположил Костя. — Который раньше откинулся.
— Или к «заочнице», — выдвинул версию дядя Коля. — Любовь по переписке. «Здравствуй, незнакомка дорогая…».
Следователь согласно кивнул. Про «заочницу» он и не подумал. А очень может быть.
Есть такая народная зэковская забава: любовь по переписке. Находит «сиделец» подходящую кандидатуру в газете знакомств или, скажем, даёт ему адрес симпатичной родственницы другой арестант. И пошла чесать губерния! На жалость надавит, распишет тяжёлое детство, расскажет о ментовском беспределе, из-за которого неправедно тянет долгий срок — ну, и всё такое. Женское сердце растает, растечётся патокой. И неведомо женскому сердцу, что таких «заочниц» у сочинителя наберётся с десяток. Да и сочиняет «подмётные письма» не он сам. Далеко не все зэки владеют «красотами слога». Тут нужны особые слова, поэзия, нежность. Без таланта не обойтись. В «зоне» же собираются лю-ди с талантом узкой направленности: «щипачи», «домушники», «медвежатники», «гоп-стопники» и прочие. Так что поэтический дар ценится особо. И появляются на свет «болванки» стихотворных обращений к таинственным незнакомкам. Не ломай голову, бери и «сдувай»:
Пишу тебе с тех мест,
где нет невест,
Где звёзды не достать руками,
Где девушек считают за богинь
И видят только на телеэкране.
Если «заочнице» не совсем понятно, что за такие загадочные «места» имеются в виду, можно написать открыто:
Не бойся, девчонка, что я — заключённый:
Я просто случайно нарушил закон.
Я только на время свободы лишённый –
Но чувств человеческих я не лишён!
Далее презренной прозой добавит страсти нежной какой-нибудь лагерный Шекспир, набивший на этом деле руку. А не хочешь башлять за труд Шекспиру — есть стихотворная болванка, опробованная многими поколениями лагерников:
Здравствуй, незнакомка дорогая!
Я прошу минуту уделить.
И не рви письмо ты, не читая,
Ведь его нетрудно позабыть.
А переписка — может, это чаша,
Начало первой и большой любви.
Спроси у сердца, и оно подскажет.
Ты по его совету поступи.
«Заочница» — не только развлечение от скуки. Это — посылки, бандероли, свидания. А многие пацаны глядят дальше. Когда выломишься с зоны, можно прямиком прикатить к далёкой и ненаглядной, которой морочил голову. И гляди, как карта ляжет. Может, чего получится. А не получится, перекантуется бывший арестант, жирку нагуляет, прихватит деньжонок у любимой крали — и поминай как звали. У запасливого «сидельца» таких краль целый патронташ. Можно год купаться в шоколаде…
— ВОТ И СИДИ С ЭТИМ ДУРАЦКИМ ОБРЫВКОМ! — ругнулся Костя. — Толку с него? Эх, вот бы весь листок…
— Не скажи, — меланхолически возразил Коля Тайга. — И клочка достаточно. Если разобрать ходы, позиция выходит отчётливая.
