— Вот почему, друг Керабан, — продолжил ван Миттен, — я прошу вас не слишком на нас сердиться, если мы останемся в поселке Атина, откуда доберемся до Европы при более благоприятных условиях. Я вам повторяю, что мы снова встретимся в Константинополе… или, вернее, в Скутари, да… в Скутари. И я не заставлю ждать себя к свадьбе моего молодого друга Ахмета!
Ван Миттен сказал все что хотел и теперь ждал ответа господина Керабана. Будет ли он просто согласен на столь естественна просьбу или выразит гневный протест?
Голландец склонил голову, не осмеливаясь взглянуть в глаза своему страшному спутнику.
— Ван Миттен, — ответил Керабан тоном более спокойным, чем можно было ожидать. — Вы легко можете понять, что ваше предложение могло бы удивить меня и даже вызвать…
— Друг Керабан!.. — воскликнул ван Миттен, который при этих словах подумал о неминуемой буре.
— Дайте мне, пожалуйста, закончить! — сказал Керабан. — Вам легко догадаться, что я не могу без истинного огорчения посмотреть на такое расставание. Добавлю даже, что никак не ожидал подобного со стороны корреспондента, связанного со мной тридцатилетним сотрудничеством…
— Керабан! — заволновался ван Миттен.
— Во имя Аллаха! Дайте мне закончить! — воскликнул Керабан, который уже едва сдерживался. — Но вы свободны, ван Миттен! Вы ни мой родственник, ни мой слуга! Только мой друг, а друг может себе позволить все, даже порвать узы старой дружбы!
— Керабан!.. мой дорогой Керабан… — взмолился ван Миттен, очень взволнованный упреком.
— Так что вы останетесь в Атине, если вам угодно остаться в Атине, или даже в Трапезунде, если вам угодно остаться в Трапезунде!
После этого господин Керабан откинулся в своем углу, как человек, рядом с которым нет никого, кроме безразличных ему посторонних людей, лишь случайно ставших попутчиками в дороге.
В общем, если Бруно был восхищен оборотом, который приняло дело, то ван Миттен остался крайне расстроенным оттого, что причинил своему другу такое огорчение. Но в конце концов его план удался, и он не собирался брать назад свое предложение, хотя мысль об этом, возможно, у него и промелькнула. Впрочем, Бруно был рядом.
Оставался еще вопрос денег, необходимость занять нужную сумму, чтобы быть в состоянии прожить некоторое время в этой стране и закончить путешествие в других условиях. Но это уже не составляло трудности. Значительная часть состояния ван Миттена в Роттердаме в ближайшее время будет переведена в Константинопольский банк, и господин Керабан легко сможет возместить данную взаймы сумму по чеку, который ему выдал бы голландец.
— Друг Керабан! — обратился ван Миттен после нескольких минут молчания, никем не прерванное.
— Что еще, сударь? — спросил Керабан, как если бы он отвечал очень докучливому человеку.
— Прибыв в Атину… — продолжал ван Миттен, которого слово «сударь» поразило прямо в сердце.
— Прибыв в Атину, мы разделимся. Это уже условлено!
— Да, без сомнения… Керабан!
Он не осмелился сказать «друг мой Керабан».
— Да… без сомнения… Поэтому я попрошу вас предоставить мне некоторую сумму денег…
— Денег! Каких денег?
— Небольшую сумму… которую вы возместите себе… в Константинопольском банке.
— Небольшую сумму?
— Вы знаете, что я отправился почти без денег. И, поскольку вы великодушно взяли на себя расходы по этому путешествию…
— Эти расходы касаются только меня!
— Пусть так… Я не хочу спорить.
— Я не позволил бы вам израсходовать ни одной лиры, — отрубил Керабан, — ни одной!
— Я вам очень признателен за это, — сказал ван Миттен, — но сегодня у меня не остается ни одного пара, и я буду весьма признателен…
— У меня нет денег взаймы, — сухо ответил Керабан. — Едва хватит на то, чтобы закончить это путешествие.
— Все же… вы, конечно, дадите мне?
— Ничего, я вам говорю!
— Как? — воскликнул Бруно.
— Бруно позволяет себе говорить, мне кажется! — сказал Керабан голосом, полным угрозы.
— Несомненно, — ответил слуга.
— Молчи, Бруно, — сказал ван Миттен, который не хотел, чтобы это вмешательство ожесточило спор.
Слуга замолчал.
— Мой дорогой Керабан, — снова заговорил ван Миттен. — Речь, в конце концов, идет об относительно небольшой сумме, которая позволит мне прожить несколько дней в Трапезунде…
