Первым пришел в себя и вмешался в разговор Ахмет:
— Как «в дорогу»?
— Да, племянник, в дорогу!
— Вы снова уезжаете, дядя?
— Тотчас же!
Это заявление вызвало еще большее изумление, а ван Миттен прошептал на ухо Бруно:
— Чему тут удивляться! Происходящее — вполне в духе моего друга Керабана!
— Вполне, — кивнул Бруно.
Тем временем Амазия продолжала смотреть на Ахмета, тот глядел на Селима, а Неджеб просто не спускала глаз с этого невероятного дяди — человека, способного уехать, даже не приехав как следует!
— Пойдемте, ван Миттен, — сказал господин Керабан, направляясь к двери.
— Сударь, вы мне объясните, в чем дело? — обратился Ахмет к ван Миттену.
— Что я могу к этому добавить? — пожал плечами голландец, который уже шел по пятам за своим другом.
Однако, уже почти выходя, господин Керабан неожиданно остановился и спросил, обращаясь к банкиру:
— Кстати, друг Селим, вы обменяете мне несколько тысяч пиастров на рубли по их стоимости?
— Несколько тысяч пиастров?.. — переспросил Селим, даже не пытаясь уже что-либо понять.
— Да, Селим, мне нужны русские деньги для проезда по российской территории.
— Но, дядя, что случилось, наконец? — воскликнул Ахмег, к которому присоединилась молодая девушка.
— По какой расценке их сегодня обменивают? — спросил господин Керабан.
— Три с половиной за сто, — ответил Селим, в котором на момент проснулся банкир.
— Что? Три с половиной?
— Курс рубля идет на повышение, — ответил Селим. — Он пользуется спросом на рынке…
— Ладно, для меня, друг Селим, будет только три с четвертью! Вы слышите? Три с четвертью!
— Для вас, да!.. Для вас, друг Керабан, даже без каких-либо комиссионных!
Очевидно, банкир Селим не понимал больше, что он говорит и делает.
Само собой разумеется, что из глубины галереи Ярхуд наблюдал всю эту сцену с предельным вниманием, взвешивая возможные последствия для своих планов.
В этот момент Ахмет схватил дядю за руку, остановил его на пороге и не без труда вынудил вернуться.
— Дядя, — сказал он ему, — вы обняли всех нас в момент, когда приехали…
— Вовсе нет, вовсе нет, племянник, — ответил Керабан. — В момент, когда я уже уезжал!
— Пусть так, дядя! Не хочу вам противоречить… Но, по крайней мере, скажите нам, зачем вы приехали в Одессу.
— Я приехал в Одессу, — ответил негоциант, — только потому, что этот город на моем пути. Если бы Одесса не была на этом маршруте, то я не оказался бы здесь! Верно, ван Миттен?
Голландец удовольствовался тем, что сделал утвердительный знак, медленно опустив голову.
— А, да! Вы не были представлены, и мне нужно это сделать, — спохватился господин Керабан. — Мой друг ван Миттен, — представил он, обращаясь к Селиму, — корреспондент из Роттердама, которого я везу обедать в Скутари.
— В Скутари? — удивился банкир.
— Да… кажется… — проронил ван Миттен.
— И его лакей Бруно, — прибавил Керабан, — добрый слуга, который не пожелал расстаться со своим хозяином.
— Кажется… — отозвался, как верное эхо, Бруно.
— А теперь в дорогу!
Но тут в разговор снова вмешался Ахмет.
— Пусть так, дядя, — сказал он, — и поверьте, что ни у кого здесь нет желания спорить с вами… Но если вы приехали в Одессу, потому что она находится на вашем пути, то каким же маршрутом вы хотите следовать, чтобы добраться из Константинополя в Скутари?
— Маршрутом, который идет вокруг Черного моря.
— Вокруг Черного моря! — воскликнул Ахмет.
Последовала минутная тишина.
— Ну да, — снова заговорил Керабан. — А что такого необычного, удивительного в том, что я еду из Константинополя в Скутари вокруг Черного моря?
Банкир Селим и Ахмет переглянулись. Не сошел ли богатый негоциант из Галаты с ума?
— Друг Керабан, — начал Селим, — мы вовсе не собираемся вам возражать…
Это была обычная фраза, которой предусмотрительно начинали любой разговор с упрямым героем.
— Мы не хотим вам возражать, но нам кажется, чтобы прямо двигаться из Константинополя в Скутари, нужно всего-навсего пересечь Босфор.
— Нет больше Босфора!
— Как это нет?.. — поразился Ахмет.
— По крайней мере, для меня. Он есть только для тех, кто хочет подчиниться и платить несправедливый сбор в десять пара с человека. Налог, которым правительство новых турок только что обложило эти воды, до сего дня свободные от любых сборов!
