Низко-пренизко кланяясь своему горячо любимому сюзерену, вилланы одновременно бурчали страшные-престрашные угрозы, не переходящие, впрочем, в действия и не выходящие за пределы усов, буде они таковые носили.
Выбравшись на большую дорогу, Сфен перешел на галоп и наконец замолк, так и не найдя себе достойного собеседника, ибо дорожное движение как таковое отсутствовало; он не хотел беспокоить своего всадника, чувствуя, что тот задремал; поскольку Сфен и Пострадаль разделяли эту предосторожность, герцог д’Ож кончил тем, что крепко заснул.
Он жил на барже, стоявшей на приколе у набережной в большом городе, и звали его Сидролен. Ему подали омара сомнительной свежести под майонезом сомнительного цвета. Выламывая ракообразному клешни с помощью щелкушки для орехов, Сидролен пожаловался Сидролену:
— Не фонтан, совсем не фонтан. Ламелия никогда не научится прилично готовить.
И добавил, по-прежнему обращаясь к самому себе:
— Однако куда ж это я ехал верхом на коняге? Никак не вспомню, хоть убей. Вот они — сны-то! Ведь в жизни своей не садился на лошадь. На велосипед я, правда, тоже никогда не садился, и вот поди ж ты, во сне на велосипеде не езжу, а на лошади почему-то езжу. Тут наверняка что-то кроется. Нет, этот омар явно не фонтан, о майонезе я уж и не говорю, а что, если научиться ездить верхом? В Булонском лесу, например? Или лучше на велосипеде?
— И тогда водительские права не нужны, — замечают ему.
— Ладно, ладно.
После омара ему приносят сыр.
Твердый, как гипс!
Потом яблоко.
Червивое, как гриб!
Сидролен вытирает губы и шепчет:
— Опять фиаско!
— Ничего, это не помешает тебе, как всегда, задрыхнуть после обеда, — замечают ему.
Сидролену нечего возразить: шезлонг уже ждет его на палубе. Он накрывает лицо носовым платком и... не успевает сосчитать до трех, как оказывается под крепостными стенами столичного города Парижа.
— Чудненько! — воскликнул Сфен. — С прибытием вас!
Герцог д’Ож пробудился от сна со смутным ощущением чего-то несвежего в желудке. В этот момент Стеф, скакавший молчком с самой провинции, почувствовал желание высказаться и высказался в следующих словах:
— О, город альмаматеринский и достославный!
— Тише ты! — прервал его Сфен. — Если нас с тобой услышат, то нашего доброго господина обвинят в колдовстве.
— Б-р-р! — сказал герцог.
— И его пажа itu[25].
— Б-р-р! — сказал Пострадаль.
И Сфен, желая напомнить Стефу, как следует выржаться приличному коню, заржал.
Герцог д’Ож остановился в «Кривобокой сирене», которую как-то порекомендовал ему прохожий грубадур.
— Фамилия, имя, степень знатности? — спросил хозяин заведения Мартен.
— Герцог д’Ож, — ответил герцог д’Ож, — имя мое Жоашен, и сопровождает меня преданный паж Пострадаль, сын графа де Прикармань. Конь мой зовется Сфен, второй же зовется Стеф.
— Место жительства?
— Замок Ковш-Эг, недалече от моста.
— Ну, с анкетой вроде бы все в ажуре, — заключил Мартен.
— Надеюсь! — отозвался герцог. — Ибо ты уже начал раздражать меня своими идиотскими расспросами.
— Нижайше прошу простить меня, мессир, но таков приказ короля.
— Уж не собираешься ли ты еще выведывать у меня, с какой целью прибыл я в столичный город Париж?
— А чего тут выведывать?! Мессир прибыл, дабы спознаться с нашими шлюхами, самыми красивыми во всем христианском мире. Наш святой король ненавидит их от всей души, но они так пылко участвуют в финансировании предстоящего крестового похода...
— Много болтаешь, дурак! Я прибыл, дабы проверить, как обстоят дела со строительством собора вашей Богоматери.
— Южная башня сильно продвинулась, скоро начнут возводить северную и галерею, которая их соединит. А еще там перебирают кровлю, чтобы она давала побольше света.
— Заткнись! — взревел герцог. — Если ты все выболтаешь, мне ничего не останется, как вернуться домой, к чему я отнюдь не расположен.
— Так же, как и я, мессир, а потому спешу подать вам ужин.
Герцог крепко поужинал, затем отправился на боковую и с большим аппетитом поспал.
Он еще и не думал кончать спать, как вдруг его разбудила громким окликом с берега парочка кочевников. Сидролен ответил им знаками, но они явно ничего не уразумели, ибо спустились с откоса, прошли по мосткам и взобрались на баржу.
