Вскочив, Зази и вдова Аз во мгновение ока оказались рядом с человеческой магмой, клокотавшей среди опилок и фаянсовых осколков. Несколько точно нацеленных ударов сифонами лишили дееспособности нескольких особ со слабыми черепами. Благодаря чему Габриель смог подняться, разодрав, так сказать, пелену, образованную из его неприятелей, и одновременно обнаружив наличие поврежденных и поверженных наземь Пьянье и Турандота. Водогазовые струи, направленные им в рожи женской санитарной частью, привели контуженных в чувство. С этого момента исход сражения не вызывал сомнений.
И покуда пассивные или нейтральные клиенты потихоньку линяли, самые завзятые вместе с халдеями, изнемогая, валились под ударами сурового кулака Габриеля, стремительной длани Пьянье и яростной ноги Турандота. Зази и вдова Аз соскребали поверженных с пола и выволакивали из «Курослепов» на тротуар, где благожелательные болельщики складывали их по доброте душевной в кучу. И только Зеленец не участвовал в гекатомбе, так как в самом начале потасовки получил осколком супницы в промежность и лежал на дне клетки, постанывая: «Очаровательный вечер, очаровательный вечер...» Так что после контузии он сменил пластинку.
Но и без его соучастия была одержана полная виктория.
Расправившись с последним неприятелем, Габриель удовлетворенно потер руки и сказал:
— А сейчас я с удовольствием выпил бы кофе со сливками.
— Отличная мысль, — одобрил Турандот и прошел за стойку, меж тем как четверо остальных бойцов облокотились на нее. — А где Зеленец?
Турандот отправился на поиски птаха и нашел его выстанывающего все те же слова. Турандот извлек его из клетки и стал гладить, именуя «миленькой зелененькой курочкой». Разнежившийся Зеленец отвечал ему:
— Ты говоришь, говоришь, и это все, что ты можешь.
— Вот это верно, — сказал Габриель. — Так что там насчет кофе со сливками?
Успокоенный Турандот сунул попугая обратно в клетку и приступил к кофеварящей машине. Он попытался включить ее, но так как прежде не имел дела с подобной моделью, первым делом ошпарил себе руку.
— Ойёйёйёй, — сказал в простоте душевной Турандот.
— Лошадь неуклюжая, — сказал Пьянье.
— Бедный котик, — сказала вдова Аз.
— Только мне сливки не топленые, — сказал Габриель.
— А мне с пенкой, — сказала Зази.
— Ааааааа, — отвечал Турандот, пустивший струю пара прямо себе в физиономию.
— Лучше попросить кого-нибудь из заведения, — благодушно заметил Габриель.
— Точно, — поддержал его Пьянье. — Пойду поищу.
Он пошел и выбрал в куче наиболее сохранившегося.
Какового и доставил.
— Ну ты был класс, — сказала Зази Габриелю. — Гормосенсуалистов вроде тебя, наверно, по пальцам перечесть.
— Какое кофе желает мадмуазель? — осведомился приведенный в чувство халдей.
— С пенкой, — отвечала Зази.
— Почему ты продолжаешь называть меня гормосенсуалистом? — терпеливо спросил Габриель. — После того как ты видела меня в «Золотом петухе», могла бы усечь, что к чему.
— Неважно, гормосенсуалист ты или нет, — сказала Зази, — но ты был великолепен.
— Ну а чего ты хочешь, — отвечал Габриель, — мне не понравились их (жест) манеры.
— О мосье, — сказал халдей, на которого было указано, — поверьте, мы страшно сожалеем.
— Они оскорбили меня, — сказал Габриель.
— О, как вы ошибаетесь, мосье, — сказал халдей.
— Если бы, — сказал Габриель.
— Не принимай близко к сердцу, — посоветовал ему Пьянье. — Кто застрахован от оскорблений?
— Здорово сказано, — сказал Турандот.
— И что ты собираешься делать? — поинтересовался Пьянье у Габриеля.
— Кофе попить.
— А дальше?
— Забегу домой, а потом отведу малышку на вокзал.
— А ты на улицу выглядывал?
— Нет.
— Так сходи посмотри.
Габриель сходил.
— Да, — сказал он, вернувшись.
Только что подошли две бронетанковые дивизии ночной стражи и эскадрон альпийских спаги и заняли позиции по контуру площади Пигаль.
