Упражнения в стиле - страница 6

Как добраться до ворот Шамперре, если не на автобусе S? Хуже всего ездить в часы пик (это как раз мой случай), очень трудно влезть в автобус, забитый пассажирами всех сортов: молодежью, стариками, женщинами, военными. Главное — не забыть оплатить проезд; после этого заняться нечем: только глазеть в окно или разглядывать окружающих. Но, как правило, в дневном автобусе смотреть не на кого; не место и не время для сексапильных женщин (они в основном все по такси, да ближе к ночи). Разве что попытаться выискать какого-нибудь оригинала, как, например, совсем недавно — того молодого человека с чрезмерно длинной шеей и огромной шляпой. Еще бы не удивиться плетеному шнуру вместо ленты! При наплыве очередной группы пассажиров бесполезно сетовать на возникновение толчеи. Естественно, привыкнуть к подобным вещам нелегко, особенно отдельным личностям, в частности тому молодому человеку с длинной шеей, явно не способному сдерживать недовольство в адрес своего соседа. Хотя какой мне интерес прислушиваться к раздражительным репликам и всматриваться в мрачные лица участников ссоры? Быть скандалу или не быть, вот в чем вопрос! После такого бурного начала странно констатировать довольно вялую развязку: позорное бегство молодого длинношеего человека к свободному месту.

Как всегда, на обратном пути от ворот Шамперре — традиционный проезд мимо вокзала Сен-Лазар. Каждый раз одно и то же! Смотреть тошно! И тут вдруг сюрприз! Такое невозможно даже представить: появление длинношеего типа, разговаривающего с приятелем. А тот — ему втолковывать про пуговицу над вырезом его плаща. Что потом? Законный вопрос. Потом — ничего. Лишь всеобщее желание поскорее закончить эту историю: автобусу — мчать меня дальше по маршруту, а мне — потерять их из виду, сесть на свободное место и больше ни о чем не думать.

В полдень знойное марево окутывает ноги пассажиров автобуса. Одна безмозглая голова, посаженная на длинную шею и украшенная гротескной шляпой, перегревается и раскалывается. Тут же в тяжелой массе воздуха разгорается конфликт, который довольно быстро распространяется и разносится из уст в уста в форме явных оскорблений. Распалившийся участник уходит в прохладный салон и садится там остывать.

Позднее, перед вокзалом с проходными дворами, могут задаваться вопросы по поводу пуговицы, которую уверенно теребят влажные от пота пальцы.

Наступил полдень. Пассажиры сели в автобус. Стало тесно. В толпе нашелся один молодой господин, который гордо продемонстрировал свою длинную шею и шляпу, обмотанную не лентой, а какой-то плетеной тесьмой. Затем он вменил в вину своему соседу толчки и пинки, который тот ему умышленно нанес. Как только он заметил свободное место, то поспешил к нему и сел.

Позднее я его увидел перед вокзалом Сен-Лазар. Он вырядился в плащ, а находящийся рядом приятель задал ему с укором следующий вопрос: «Ты не подумал о том, чтобы пришить еще одну пуговицу?»

Наступал полдень. Пассажиры садились в автобус. Становилось тесно. В толпе находился один молодой господин, который гордо демонстрировал свою длинную шею и шляпу, обмотанную не лентой, а какой-то плетеной тесьмой. Затем он вменял в вину своему соседу толчки и пинки, который тот ему умышленно наносил. Как только он замечал свободное место, то спешил к нему и садился.

Позднее я его видел перед вокзалом Сен-Лазар. Он был в плаще, а находящийся рядом приятель задавал ему с укором следующий вопрос: «Ты не думал о том, чтобы пришить еще одну пуговицу?»