Лишившись собеседника в морде Сфена, герцог болтал с виконтом де Плакси. Созыв Генеральных Штатов исполнил его ликования: прекрасный повод для того, чтобы прошвырнуться в столичный город Париж. Юная Руссула, новая супруга герцога, также не прочь была вкусить столичных радостей жизни и так энергично настаивала на этом, что герцогу пришлось задать ей хорошую взбучку.
— По-моему, вы пересолили, мессир, — сказал виконт.
— Какое твое-то дело, чичисбей несчастный! Ты что, втрескался в герцогиню?
— Боже меня упаси, мессир!
— Значит, ты не галантный кавалер. А я-то надеялся, что ты в нее втрескался, в герцогиню то есть.
— Никоим образом, мессир.
— А ты, случайно, не лицемер?
— Уверяю вас, мессир...
— Ладно, ладно, но уж поверь мне, что если я и пересолил, то никак не больше ее отца. Ведь речь шла о моем авторитете. Не мог же я допустить, чтобы она сочла мою трепку менее суровой, чем лупцовку какого-то дроворуба...
— Месье, месье, — деликатно окликнул Сидролена метрдотель, — так что же дальше?
— ...и у него топор соскользнул с топорища да и упал в пропасть.
— В пропасть?
— Да, так говорится в сказке, — ответил Сидролен. — И он никак не мог его оттуда достать.
— Ну еще бы! — сказал метрдотель. — Из пропасти-то!..
— Тогда опечаленный дроворуб...
— Кто-кто?
— Ну, дровосек...
— Еще один архаизм. Вот объясните мне, месье, почему некоторые слова вдруг выходят из употребления? Я сам лично знаю массу слов, которые за одну только мою жизнь напрочь исчезли из оборота: синематограф, таксиметр, капельмейстер и так далее.
— Вы хотите узнать конец сказки?
— Я его уже угадал, — сказал довольный своей сообразительностью метрдотель. — Опечаленный дровосек — или дроворуб, как вы изволили выразиться, — сам бросился в пропасть. Вот почему про дураков и говорят: туп, как топорище. Топорище ухнуло в пропасть вслед за топором.
— Интересный вариант, — невозмутимо сказал Сидролен. — Но нет, на самом деле дроворуб всего-навсего бросил в пропасть топорище. Вслед за топором. Так что не осталось у него ничего. А ведь топорище-то вполне могло еще пригодиться.
— Вот глупости! — возразил метрдотель. — На кой черт ему топорище? Поди-ка раздобудь топор в те времена! Нет, глупый конец у вашей сказки. Мой вариант лучше.
— Может, и глупый, — невозмутимо сказал Сидролен, — но, во всяком случае, вы узнали много нового.
— Да-да, благодарю вас. А вот и ваша крупнозернистая икра свежего посола и сверхвысшего сорта, доставленная сегодня днем сверхзвуковым самолетом: великолепная закуска к сверхохлажденной водке!
Да, закусил Сидролен действительно великолепно.
Поскольку ресторан был практически пуст, метрдотель время от времени подходил проверить, все ли в порядке. Сидролен отдал должное кулебяке и с аппетитом отведал волован с капустой. В ожидании следующей перемены он опять перемолвился словом с метрдотелем.
— Я знаю людей, которые обедали здесь днем.
— Днем у нас был большой наплыв народу, — ответил тот важно.
— Моих было шестеро. Три пары.
— Днем у нас была занята масса столов на шесть персон.
— Там были три молодые дамы, три сестры. Они не похожи как три капли воды, но если приглядеться, сразу видно, что близняшки.
— То есть тройняшки? Что-то не припомню. Странно, вообще-то я прекрасный физиогномист.
— А кавалеры, наоборот, ничем не примечательны.
— Ну тогда я знаю, о ком вы говорите. Довольно вульгарная компания.
— Вы так думаете?
— Смею вас уверить. Они не вкушали пищу — вот как вы, месье, — они просто жрали. И у них не было гастрономического допуска. Более того, они даже не знали, что это такое: сразу видно, не привыкли ходить по ресторанам и наедать больше чем на три тысячи калорий... Вы и вправду с ними знакомы?
— Немного. И как же вы поступили с ними, когда обнаружили, что у них нет допуска?
— Ну что ж мне было с ними делать, — поступил так же, как и с вами: я их обслужил.
Метрдотель тонко улыбнулся и, пока его подчиненные ставили на стол трюфели и фазана, продолжал так:
— Должен вам признаться, месье, что гастрономический допуск, якобы выдаваемый соцстрахом, есть в чистом виде фикция. Такого просто не существует. Я сам выдумал его и позволяю себе развлекать клиентов столь остроумной шуткой. Некоторые поддаются на эту удочку, но тогда мой розыгрыш теряет всю соль. Я-то сразу понял, что вы, месье, не лыком шиты, но те люди, ваши знакомые, так рассердились, что чуть ресторан не разгромили. Прямо смеху подобно.
