| He was flustered, bent down, sighing and gasping, to pick up his hat, snatched it up together with his stick, got up from his chair, and with the piteous smile of a beggar turned out of a seat that he has taken by mistake, he prepared to go out of the room. | Он засуетился, нагнулся, кряхтя, к своей шляпе, торопливо схватил ее вместе с палкой, поднялся со стула и с какой-то жалкой улыбкой -униженной улыбкой бедняка, которого гонят с занятого им по ошибке места, - приготовился выйти из комнаты. |
| In the meek and submissive haste of the poor decrepit old man there was so much to provoke compassion, so much to wring the heart, that the whole company, from Adam Ivanitch downward, took a different view of the position at once. | В этой смиренной, покорной торопливости бедного, дряхлого старика было столько вызывающего на жалость, столько такого, отчего иногда сердце точно перевертывается в груди, что вся публика, начиная с Адама Иваныча, тотчас же переменила свой взгляд на дело. |
| It was evident that the old man, far from being capable of insulting anyone, realized that he might be turned out from anywhere like a beggar. | Было ясно, что старик не только не мог кого-нибудь обидеть, но сам каждую минуту понимал, что его могут отовсюду выгнать как нищего. |
| Muller was a kindhearted and compassionate man. | Миллер был человек добрый и сострадательный. |
| "No, no," he said, patting him on the shoulder encouragingly, "sit still. | - Нет, нет, - заговорил он, ободрительно трепля старика по плечу, - сидитт! |
| Aber Herr Schultz asking you particularly not to look upon him. | Aber гер Шульц очень просил вас прилежно не взирайт на него. |
| He is well known at the court." | Он у двора известен. |
| But the poor old man did not understand this either; he was more flustered than ever. He stooped to pick up his handkerchief, a ragged old blue one that had dropped out of his hat, and began to call his dog, which lay motionless on the floor an seemed to be sound asleep with its nose on its paws. | Но бедняк и тут не понял; он засуетился еще больше прежнего, нагнулся поднять свой платок, старый, дырявый синий платок, выпавший из шляпы, и стал кликать свою собаку, которая лежала не шевелясь на полу и, по-видимому, крепко спала, заслонив свою морду обеими лапами. |
| "Azorka, Azorka," he mumbled in a quavering, aged voice. "Azorka!" | - Азорка, Азорка! - прошамкал он дрожащим, старческим голосом, - Азорка! |
| Azorka did not stir. | Азорка не пошевельнулся. |
| "Azorka, Azorka," the old man repeated anxiously, and he poked the dog with his stick. But it remained in the same position. | -Азорка, Азорка! - тоскливо повторял старик и пошевелил собаку палкой, но та оставалась в прежнем положении. |
| The stick dropped from his hands. | Палка выпала из рук его. |
| He stooped, knelt, down, and in both hands lifted Azorka's head. | Он нагнулся, стал на оба колена и обеими руками приподнял морду Азорки. |
| The poor dog was dead. | Бедный Азорка! Он был мертв. |
| Unnoticed it had died at its master's feet from old age, and perhaps from hunger too. | Он умер неслышно, у ног своего господина, может быть от старости, а может быть и от голода. |
| The old man looked at it for a minute as though struck, as though he did not understand that Azorka was dead; then bent down gently to his old servant and friend and pressed his pale cheek to the dead face of the dog. | Старик с минуту глядел на него, как пораженный, как будто не понимая, что Азорка уже умер; потом тихо склонился к бывшему слуге и другу и прижал свое бледное лицо к его мертвой морде. |
