Записано учительницей А. Кулаковой в 1930-е годы.
Публикация Т.И. Осъминского.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК ОТ 01.06.1922 Ό ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА Р.С.Ф.С.Р."
Для обеспечения страны и правопорядка в ней от того, кто его нарушает, а также от других опасных для общества элементов и установить твердые основы правосознания у граждан, ВЦИК принимает следующие решения:
принять новый Уголовный кодекс, который с 1 июня 1922 года распространит свое действие по всей территории страны РСФСР;
отменить действие всех других норм, которые до принятия этого закона устанавливали размер и основания уголовного наказания, с того момента, как закон вступит в силу;
применить положения нового Кодекса в отношении всех преступных деяний, которые не были рассмотрены до его введения в действия в суде;
изменять или дополнять Кодекс, в связи с условиями быта, возможно только по постановлениям отдельных ЦИК;
привнести в жизнь данный Кодекс, распространив его действие на всю территорию ССР, должен Президиум ВЦИК, согласно надлежащему порядку.
Глава тринадцатая
ВОРОВАННОЕ — ДЕШЕВЛЕ КУПЛЕННОГО
— Издевательство какое-то над людями! — возмущалась Фроська, вытаскивая из корзины покупки.
— А что такое? — не понял Иван. Нахмурился: — Обидел кто?
Ефросинья отмахнулась — мол, никто не обидел. Села, принялась развязывать праздничный платок.
— Прихожу нынче в лавку, лавочник — морда квелая, рядом милиционер стоит, ненашенский милиционер, из города. Думаю, чего тут стоит? Может, проверяет чего? И гирьки у весов новые поставлены, не медные, а стальные. Верно, из города привезли. Ну, ладно, думаю, мое дело маленькое, пущай проверяет. Говорю — мне, мол, два фунта пряников свешай. А он — килограмм, мол, могу свешать. Я ему — какой такой килограмм, если мне два фунта надо? А тут милиционер в стенку пальцем тычет, а там плакат. Я ж неграмотная, чё там написано, не знаю. А милиционер мне — с января одна тысяча двадцать третьего года велено переходить на метру… тьфу ты, не выговорить, на метруническую систему. И делать нечего, пришлось соглашаться. Вот, вижу я, что в этих, как их там, килограммах, больше веса. Килограмм пряников — это на пять пряников больше, чем в двух фунтах. Так и платить пришлось больше. Соли полфунта просила — половину килограмма завесил. Перцу хотела взять четыре золотника, но не осмелилась, думаю, завесит килограмм, а куда столько? А еще сказал, что мануфактуру будут мерить не в аршинах, а в метрах. Как я узнаю, сколько мне метров на юбку надо? Вань, да чё это делается-то? Ну, на хрена нам все это?
Иван поначалу не понял, о чем толкует Фроська, но потом до него дошло — еще в восемнадцатом году, сразу после того, как Советская власть украла из жизни тринадцать дней, переведя календарь вперед, хотели сделать метрическую систему, но она не пошла, власть не настаивала, не до систем было. Значит, теперь взялись?
— Хотят, чтобы все как в европах было, — хмыкнул Иван. — Там и бутылка меньше, чем наша, значит, и пить станем меньше.
— Мужикам тока бы о бутылках! — беззлобно замахнулась Фроська на Ивана, но тот лишь сгреб свою бабу в охапку, поцеловал, и та сразу обмякла, потянулась к нему, но, вспомнив о чем-то, вырвалась:
— Вань, мне ж еще Зорьку кормить.
Иван неохотно выпустил жену из объятий. Фроська, заваривая корове пойло, подмигнула:
— Ты говоришь — меньше выпьете. Знаю я вас — раньше-то бы одной бутылки хватило, а теперь по две брать станете.
— Эх, пить будем
И гулять будем,
А смерть придет,
Помирать будем!
Иван начал тяготиться сидением дома. Искал какую-нибудь работу, что-то там находил — тут подстрогать, там поправить, но не то. Васька Пулковский целыми днями спал, или играл в карты сам с собой. Фроська, как появился гость, ночевать не оставалась. Говорила, Буренка вот-вот отелится. От скуки мужики начали потягивать самогон, принесенный Фроськой. Не иначе баба решила пустить в дело порченое зерно.
На Старый Новый год из Абаканова пожаловал гость — Тимоха Мукобозов. Тот самый, у кого Иван одалживал кобылу. Нестарый еще мужик, считавшийся справным хозяином, Муковозов вернулся с войны в пятнадцатом, с культей вместо правой руки. Привязав лошадь, Тимоха вошел в избу. Усевшись на пороге, ловко свернул цигарку искалеченной рукой. Глядя на него, закурили и Иван с Васькой. Муковозов сидел-сидел, дым пускал, а потом прямо в лоб попросил:
