Я ткнула пальцем в листок бумаги, на котором Питер аккуратно записывал имена приглашенных, и сказала:
– Включи в список Мардж Уайтфилд, Бетти Джо Аллен и Элана, ее мужа.
– Элана Аллена? – Питер усмехнулся. – Забавно!
– Пиши! Не отвлекайся! – сурово сказала я. – Главное, никого не забыть. Мэгс! Вы уже придумали, что мы скажем Вере?
– Это же твоя прощальная вечеринка, вот ты и пошевели мозгами, – невозмутимо ответила за Мэгс Бев.
– Моя прощальная вечеринка? – с изумлением глядя на нее, переспросила я.
– Ах, да не все ли равно, по какому поводу устраивается эта вечеринка! – махнув рукой, сказала Мэгс. —Главное, чтобы всем было весело на ней! И чтобы потом в городе еще долго вспоминали добрым словом славную семейку «барышень» Фаллон! – Она мелодично рассмеялась.
– Но ведь ты же действительно уедешь через пару недель, – сказала Бев. – Так почему бы нам не отметить это заранее?
Ответить ей мне было нечего, она всегда сражала меня наповал своей убийственной логикой. Поэтому я пожала плечами и буркнула:
– Верно! Почему бы и нет? Бев хлопнула по столу ладонью:
– Значит, решено! – Она встала, расправила плечи и величественно удалилась.
Мэгс и Питер обменялись многозначительными взглядами.
– В чем дело? – спросила я.
Питер встал из-за стола и сказал, не глядя на меня:
– Схожу-ка я за своим пиджаком, чтобы проводить тебя до дома.
Когда он выскользнул из комнаты, я посмотрела на Мэгс:
– Что вы опять замышляете? Почему у вас заговорщицкий вид?
– Видишь ли, деточка, – промолвила она нараспев, – я бы посоветовала тебе поговорить с Бев. Обстоятельно...
– Поговорить с Бев? И о чем же?
– Возможно, ты этого не заметила, поскольку Бев умело это скрывала, но она очень расстроена тем, что ты скоро от нас уедешь.
– Ты это серьезно? – спросила я, начиная кое-что понимать. – Из-за этого она дулась на меня все лето? Из-за того, что осенью я уеду от вас в Сиракьюс?
– Бев человек старой закалки, она считает, что дети, закончившие учебу в колледже, обязаны вернуться домой. Как я ни пыталась втолковать ей, что теперь другие времена, она упрямо стоит на своем. Ты же знаешь ее характер. Почему бы тебе самой не поговорить с ней?
– Ты готова, Порция? – спросил Питер, вернувшийся в столовую.
– Хорошо, я непременно поговорю с ней! – Я чмокнула Мэгс в щеку и улыбнулась. – Но позже, не сегодня. Сначала мне надо закончить кое-какие другие дела, поважнее. Пошли, Питер!
Почти всю дорогу до моего временного прибежища мы с Питером молчали, лишь изредка выражая свое восхищение густым ароматом клевера, которым был насыщен воздух, и обмениваясь мнениями о списке приглашенных на вечеринку.
И только у дверей магазина я наконец собралась с духом и сказала:
– Питер, не торопись уходить. Нам надо поговорить...
Он кивнул и натянуто улыбнулся:
– Судя по такому вступлению, разговор предстоит не из приятных.
– Извини, – сказала я. – Но тебе придется меня выслушать.
– Ладно, говори! – Питер нахмурился.
Я вздохнула и достала из кармана жакета обитую бархатом коробочку, которую вот уже несколько дней носила с собой, выжидая подходящего момента.
– По-моему, ты сам уже все понял. Он взял у меня коробочку и сказал:
– Да, мне все ясно. Разговаривать в общем-то и незачем.
– Нет, Питер, тебе ничего не может быть ясно! – воскликнула я. – Потому что я сама только недавно все осознала!
– А теперь хочешь просветить и меня? – с кривой ухмылкой проговорил он. – Это для тебя так важно?
Да, черт бы его побрал, это было важно для меня. Я чувствовала себя обязанной все объяснить ему. Набрав полную грудь воздуха, я стала произносить монолог, который готовила с тех пор, как мы вернулись из Тускалусы.
– Ты, Питер, замечательный человек. Ты добрый, всегда хорошо ко мне относился. У меня к тебе нет никаких претензий.
– Начало хорошее, – заметил он. – Продолжай!
– Я долго размышляла о том, что ты мне сказал. Особенно о том, что из-за меня ты чувствовал себя неудачником. И пришла к выводу, что ты прав. Так все и было.
– Мне не следовало обвинять во всем только тебя, Порция! – возразил он, мотнув головой. – Это было нечестно с моей стороны...
– Нет, Питер, все было правильно! – леребила его я.
