– Что ты несешь, какой причастности, я не собираюсь распинаться ни на каком кресте. У тебя, Егор, что-то с головой стало. Бурная ночь после долгого воздержания плохо сказалась на твоих умственных способностях. И все этот негодяй Иблис. Вечно он мне свинью подкладывает. Интересно, где он шляется.
Голос Иблиса тихо произнес:
– Я бы попросил применительно ко мне выбирать выражения.
– Мы так не договаривались, – сказал Али.
– Но вам же говорили сидеть в гостинице, а не таскаться за чужими женами. Не волнуйтесь, сейчас все исправим.
– Прекратите переговариваться, – сказал судья, пытаясь понять, с кем говорит Али, поскольку его подельник молчал.
– Можно вопрос, – спросил у судьи Егор, – так сказать, последнее пожелание.
– Вам еще рано желания последние заявлять, – ответил судья, – посидите в тюрьме годик, другой. Народ сейчас возбужден. Еще одна казнь в такой короткий промежуток времени будет лишней. Могут волнения начаться.
– Больно он откровенен, этот судья, – заметил Али, – спроси у него еще что-нибудь.
– Ладно. Скажите, судья, а вот этого Есуа, который царь иудейский, кто все-таки сдал вам? А то разное люди говорят, будто бы Иуда, который Искариот.
– Не знаю, не слышал о таком. Это мне неведомо, и вас не касается.
– Как же не касается, если мы по этой статье идем. Скажите, что вам стоит.
– Во-первых, не царь он, а разбойник, индийский шпион. Во-вторых, каждый его шаг в Иерусалиме был нам известен. Его, якобы, тайная вечеря проходила в доме, принадлежавшему нашему агенту. Еще вопросы есть, нет? Тогда прошу в камеру. На рассвете вас казнят.
– Вы же сказали через год, другой.
– Я передумал, слишком вы любопытные. Стража!
– Иблис, – позвал Али.
– Вставайте и уходите, – сказал Иблис.
– Что прямо так вставать и идти?
– Вставайте и идите.
Судья что-то записывал, очевидно протокол допроса. Али, а за ним Егор встали и пошли к выходу.
– Уже уходите? – спросил судья.
– Мы бы еще посидели, – сказал Али, – хорошо бы поболтать о том, о сем. Но дела, знаете ли.
– Счастливого пути, – сказал судья, – передавайте Марии привет, если увидите. Все-таки хороша чертовка.
– И этот туда же, – заметил Али.
На улице их ждала ночь. Они сделали несколько шагов и ощутили толчок под ногами.
– Что это было, – спросил Егор.
– Кажется, опять землетрясение. Куда теперь, знаешь?
– Нет.
– И я нет. Кажется, мы заблудились. Иблис, ты здесь?
Иблис молчал.
– Надо у кого-нибудь спросить, где храм. А от него я дорогу помню к гостинице.
Расспрашивая прохожих, они добрались до гостиницы. Енох встретил их словами:
– Я уже начал беспокоиться, где мои постояльцы? Иуда приходил, вами интересовался.
– На что мы ему понадобились, – насторожился Егор. – Откуда он про нас узнал?
Енох пропустил эти слова мимо ушей и спросил:
– Ужинать будете или вы поели уже?
– Накрывай на стол, – сказал Егор, – только кроме скатерти еще что-нибудь положи. Вина там, хлеба, еще что постное найдется. Траур все-таки.
– Могу предложить опресноки. Правда, с вином их не сочетают.
– Ничего мы будем сочетать, неси.
Енох ушел.
– Посидим, выпьем, помянем человека, – предложил Егор, – потом спать пойдем. Тяжелый денек выдался. Да и ночь предыдущая была нелегкой. Но веселой.
– Так может быть, не будем пить? Сразу спать пойдем.
– Поздно уже, вино несут. Не возвращать же. Интересно, сколько же лет этой гостинице?
Енох поставил на стол кувшин с вином и пресный хлеб.
– Хозяин, – спросил Егор, – сколько лет этой гостинице?
Енох задумался, потом вымолвил.
– Трудно сказать, сколько себя помню, она всегда была. А до меня отец ей владел, и его отец. Если придет Иуда, пустить его к вам?
– А что ему от нас надо?
– А я знаю? Вы же с ним говорили днем.
– Ах этот, Фома индийский, он, что тоже Иуда?
– Он так назвался.
– Выпьешь с нами?
– Благодарю, нет.
Енох оставил их.
Егор сломал печать, разлил вино по глиняным чашам.
– За упокой души мученика Есуа!
– Почему же только за него, давай, за всех выпьем.
– Они разбойники, за них тоже выпьем?
– Были разбойники, а теперь покойники. Мертвых не судят.
– Ладно, только заодно не будем. Вино есть. На всех хватит.
Подняли чаши. В этот момент вместо Иуды появился Назар.
