Украинский национализм. Факты и исследования - страница 27
Он полностью порвал со старым Проводом и перевел свои ценные контакты на «край», в молодой энергии которого увидел единственную надежду на развитие сил освобождения[128]. Но, поступив так, он восстановил многих против нового движения, поскольку казалось странным, что только иностранец присоединился к бандеровской группировке. Почти с самого начала это обстоятельство способствовало появлению подозрений, что именно внешние силы – Советский Союз, а также Германия – инспирировали бунт, чтобы ослабить националистическое движение[129]. Был ли Ярый простым орудием абвера или старался использовать немцев, чтобы достичь целей националистов, сказать трудно; но представляется почти точным, что слухи о его связях с коммунистами беспочвенны.
Такие подозрения, однако, не помешали краевой группе продолжать формирование своей организации. Как будет показано далее, сильная нелегальная сеть сохранялась и в оккупированной Советским Союзом Галиции, руководил ею взбунтовавшийся Провод. В генерал-губернаторстве был отмечен также значительный прогресс. В марте 1941 года в Кракове была созвана генеральная конференция ОУН-Б(андеровцев) – в противовес римской – «Второй съезд ОУН»[130]. К этому времени значительная часть молодого поколения националистов включилась в новое движение, и уже начали появляться его ответвления. С одной стороны, «активисты» – Бандера и его первый помощник Стецко – полностью сохраняли контроль над организационной структурой. Им всеми силами помогал Мыкола Лебедь, один из первых краевых лидеров, который был теперь утвержден третьим в команде. Лебедь взялся за организацию службы безпеки (СБ) – службы безопасности. ОУН-Б было необходимо иметь свою тайную полицию подобно всем организациям, будь они в подполье или при власти, которые требуют монолитного подчинения лидеру и не щепетильны в выборе средств. В Лебеде – маленьком, спокойном, но решительном и жестком – СБ нашла довольно квалифицированного руководителя, впоследствии снискавшего – себе и возглавляемой им организации – дурную славу благодаря своей жестокости.
Очевидно, несколько поодаль от ведущей группы стояло множество молодых людей, которых в организации прежде всего привлекала военная сторона. Они еще не пользовались влиянием, но их наиболее типичному представителю, Роману Шухевичу, предстояло позже быстро пойти вверх. Еще дальше от руководящего ядра стояла группа, чьи цели включали в себя и социальные, как и национальные, аспекты желанной революции. Их лидером был Иван Митрынга, сын галицкого крестьянина, который был назначен Коновальцем специальным «референтом» по социальным вопросам. Он и его коллеги были слишком неприметны, чтобы обеспечить себе место у руля организации, но есть мнение, что они все же имели влияние на формирование платформы организации. Их программа, повторяя «волюнтаристские» элементы – упор на волю, действие, дисциплину, презрение к здравому рассудку и «националистическому» элементу верховенства нации (согласно декалогу движения, его члены, как было сказано, должны были ставить интересы украинской нации превыше всего), – давала некоторое место размышлениям о социальных вопросах. В то время как коммунистическая система отвергалась, осуждался и либеральный капитализм, а некий слабо очерченный социализм приветствовался.[131]
В то время как самую сильную украинскую партию разрывал фракционный конфликт, ее члены, наряду с членами менее авторитарных группировок, пытались поддерживать остатки независимой жизни в областях, полученных Советским Союзом. Галиция, реальная база организованного украинского национализма, перешла под коммунистический контроль в сентябре 1939 года. Поначалу лидеры легальных партий, похоже, не понимали всей значимости этой перемены. Большинство из них выросло при относительно толерантном австрийском режиме и даже под властью Польши было способно занимать позицию напряженного сотрудничества с властями. Значительное число чувствовало или по крайней мере надеялось, что подобное возможно и при советском режиме. Следует подчеркнуть, что эти люди были решительными антикоммунистами; большинство из них боролось с коммунизмом, когда он представлял собой весомую силу в Галиции двадцатых годов. Но коммунисты того времени, делавшие ставку на украинский национализм и не имевшие еще законченной тоталитарной доктрины, представляли собой совершенно иного противника, чем та коммунистическая партия, которая правила Советским государством в 1939 году.
