В хелмском районе проводилась политика насильственной денационализации. Его смешанный этнографический состав был усложнен изменениями в религозной политике. Первоначально многие из жителей этой местности, включая огромное большинство украинцев, были грекокатоликами, подобно галицким украинцам. При Александре II проводилась жесткая репрессивная политика, направленная наусиление православной церкви и подавление греко-католической церкви. Многие районы, где преобладал грекокатолический обряд, были насильственно переданы православной церкви, а множество храмов католического обряда, которые были обвинены в проведении служб для грекокатоликов и которые сопротивлялись их передаче православной церкви, были захвачены. Или потому, что они когда-то тяготели к православию, или потому, что они приучились к нему более чем за десятки лет, многие из «конвертированных»[80] конгрегаций сохранили некоторые связи с ними после того, как область стала частью Польши. Подталкиваемое частью католических священнослужителей (грекокатолическая иерархия противилась этому), польское правительство захватывало многие храмы, а в некоторых случаях сжигало их дотла. Православные священники изгонялись, а их место занимали католические пасторы, латинского, а не греческого обряда. При ограниченном круге интеллектуалов другие украинские общины мало чем могли помочь украинцам Хелма, и в результате политика денационализации принесла полякам значительный успех.[81]
Более двадцати месяцев этим маленьким и обиженным судьбой территориям выпало служить главной базой для осуществления украинских националистических усилий. Причиной того, что они могли выполнять эту функцию, явилась преднамеренно двусмысленная германская политика в отношении украинских движений в течение этого периода. Пакт Молотова – Риббентропа, который послужил формальным препятствием для использования украинских националистических настроений, направленных на разрушение Советского Союза, расценивался нацистскими лидерами в действительности просто как перемирие, рассчитанное, однако, на неопределенный срок. Любая открытая поддержка украинских националистов рассматривалась бы Советским Союзом как недружественный жест, если не подготовка к нападению; исходя из этого, Гитлер решил вести дела с украинцами с большой осторожностью, поскольку дружественные отношения с Советским Союзом были в его интересах[82]. В то же время макиавеллизм образа мышления нацистских правителей подводил их к тому, чтобы использовать украинский национализм как козырную карту в будущих непредвиденных обстоятельствах. Чтобы энергия украинского национализма не ослабевала, было необходимо дать ему какой-то минимум поддержки, но непрямой и скрытой.
Кроме того, присутствие нескольких сотен тысяч украинцев в генерал-губернаторстве давало возможность претворить в жизнь любимый принцип флорентийского теоретика – разделяй и властвуй[83]. Целью реализации этого принципа применительно к нацистской политике было уничтожение национального сознания народов генерал-губернаторства, чтобы их либо поглотила бы «более высокая» немецкая нация, если они «расово приемлемые», либо их можно было бы держать за послушных илотов, если они «биологически неполноценные». Первым шагом в этой политике должен был быть раскол между национальностями путем внедрения чувства этнической обособленности в каждую национальную подгруппу и продвижения на местные гражданские и полицейские должности представителей меньших национальных групп[84]. В соответствии с этой политикой, маленькая украинская группа в генерал-губернаторстве должна была поддерживаться в ущерб полякам, которые рассматривались как наиболее опасные противники германских интересов в этом регионе. В марте 1940 года Гитлер выразил личное горячее желание использовать антипольские настроения украинцев. Чтобы избежать проблем в отношениях с Советским Союзом, он, однако, дал указание обойтись без какой-либо «украинской национальной партии» или подобного широкого формирования, а ограничиться органом с консультативными функциями в пределах генерал-губернаторства
