Девушка уже окончательно готова была поверить в эту свою фантазию.
— Будешь что-нибудь? — спросил «ангел». Мила робко топталась в прихожей, не зная, куда деть обувь, куда повесить пальто. Она казалась себе чудовищно лишней в этой квартире. Все происходящее для нее было таким новым, таким непривычным, что никаким образом не укладывалось в голове девушки. Но ей определенно нравилось ее маленькое приключение.
— Нет… спасибо… — пробормотала она. Илья включил везде свет и вернулся, чтобы помочь ей.
— Ты уверена?
— Нет, — после некоторой рефлексии призналась девушка, — я очень замерзла и не отказалась бы от чего-нибудь горячего.
— Может быть душ?
Мила вытаращила глаза так, словно ей сейчас предложили сняться в порнофильме. Несколько мгновений ей понадобилось, чтобы объяснить себе, что все хорошо, ничем непристойным это ей не грозит и вообще нет ничего страшного в том, чтобы пользоваться ванной в чужой квартире, если уж ей пришлось там оказаться.
— Нет, спасибо, — сдавленно пролепетала она. Илья улыбнулся как-то лукаво, судя по всему его, позабавило смущение, вызванное этим предложением.
Мила почему-то стала думать о его личной жизни. Спросить она не решалась, поэтому девушке оставалось только делать выводы. Квартира выглядела слишком аккуратной и ухоженной для одинокого холостяка, чувствовалась женская рука. Даже книги стояли корешок к корешку.
Вскоре Мила сидела на широкой кровати, завернувшись в теплый плед, маленькими глотками пила горячий шоколад и чувствовала себя вполне счастливой. Ей нравилась мысль, что никто не знает, где она и поэтому не сможет ее найти. Обстановку она более-менее изучила и уже начала привыкать к миру чужих вещей.
— У тебя что-то серьезное случилось? — предположил Илья. Он расположился в кресле, оттуда удобно было наблюдать за Милой. Девушка тоже украдкой следила за ним, особенно ее увлекали руки. В одной у «ангела» дымилась сигарета, во второй была пепельница.
— Да нет… — уклончиво ответила она и прикрыла глаза, — просто мать явилась…
Илья понимающе кивнул: он уже был наслышан о Елене Ивановне, ее характере и ее подвигах.
— Она ненавидит меня… — вздохнула Мила.
— Нет, — возразил мужчина, — любит, но по-своему. Иногда конечно лучше, чтобы люди ненавидели, нежели так любили.
Они помолчали. Было слышно, как в трубах бродит ветер.
— Посмотри, — Илья кивком головы указал на тумбочку, куда девушка только что поставила опустевшую кружку, — там должна лежать книга.
Мила дотянулась и действительно обнаружила книгу. На обложке она прочитала название, впрочем, ничего ей не сказавшее: «Коллекционер».
— Для некоторых, — ее собеседник запрокинул голову и выпустил в воздух струйку дыма, — объект любви — это такая бабочка, которую нужно успеть насадить на булавку. Нельзя дать ей улететь. Чтобы радовала глаз как можно дольше.
Мила подумала об Андрее.
— Я понимаю, — призналась она, не поднимая взгляда, — я поступила так…
Илья почему-то улыбнулся — холодно и надменно. Она впервые за все время их знакомства видела его таким. В слегка раскосых голубых глазах она сейчас прочитала что-то вроде злорадства.
— Я пугала его самоубийством… — прошептала девушка, — я старалась показать ему, насколько я завишу от него, насколько я слаба и беспомощна. Чтобы он не ушел от меня, не убежал… Я посадила его в клетку и сама оказалась в ней.
— Почему ты не освободишься теперь? — спросил мужчина.
Мила набрала в легкие побольше воздуха.
— Потому, что люблю… А любовь это и есть та самая клетка.
Ветер подхватил ее слова за окном и завыл тоскливо и протяжно, словно просясь в тепло комнаты. При всем своем желании Мила не могла впустить его: он рожден был быть вечным изгнанником, вечной сиротой.
Она завидовала ветру: его бесконечной свободе.
Никогда не знать оков. Никогда никому не принадлежать. Никогда не делать кого-то своим рабом. Как прекрасно и радостно быть ветром!
— Тебе ведь завтра на работу, — опомнилась Мила.
— Да, — заторможено кивнул Илья и поднялся с кресла, — тебе что-нибудь нужно?
— Нет, — покачала головой девушка и спросила робко, — а где ты будешь спать?
Он легкомысленно пожал плечами.
