— Конечно.
— Можешь попросить, чтобы тебе переслали материал по одному убийству?
— Убийство свежее?
— Ну, не совсем.
— Когда произошло?
— Шесть лет назад.
— Ты что, свихнулся? Нашел о чем просить!
— Погоди, это еще не все! Жертвой был Александр Кросс.
— Сын сенатора?
— Именно.
— Черт побери, зачем тебе понадобилось его дело?
— Объясню при встрече.
— Меня спросят, зачем и почему.
— Придумай что-нибудь.
— Ну ладно, ладно! Во сколько приедешь?
— Около часа. Я позвоню.
— Майрон, будешь мне должен, по-крупному должен.
— Я же обещал сводить тебя на обед!
Вот и выезд номер шесть. Плата за пользование дорогой почти четыре доллара. Так и подмывало заплатить пошлину и за сине-зеленый «кадиллак», но четыре доллара — жест слишком широкий.
— Мне просто хотелось проехать по магистрали, а не покупать ее, — уточнил Болитар, передавая деньги контролеру.
В ответ ни тени сочувствующей улыбки. Ну вот, начал жаловаться на дорожную пошлину… Потихоньку становишься похожим на своего отца. Это первый признак, а потом, не успев оглянуться, начнешь шипеть на тех, кто включает термостат: мол, электроэнергию нужно экономить.
Дорога в самый шикарный район Филадельфии заняла часа два. В Глэдвине обитают старые состоятельные семьи — те, что ведут родословную со времен первых колонистов. Родословные здесь не менее важны, чем кредитная история.
Дом, в котором выросла Валери Симпсон, поражал роскошью и величием, но уже начал ветшать. Лужайка смотрелась не слишком аккуратно, кустарник в последнее время не стригли, на стенах кое-где облупилась краска, а плющ из нежных побегов превратился в толстый ковер.
Тем не менее поместье казалось огромным. Болитар припарковал свой «форд» так далеко, что чуть было не собрался ехать к дому на рейсовом автобусе. А из парадной двери навстречу вышли детектив Димонт и юный Крински.
Потрясенный до глубины души, Димонт совсем не обрадовался встрече.
— Черт побери, что ты здесь делаешь? — рявкнул он.
— Не знаешь, что стало с группой «Мотель»? — поинтересовался спортивный агент.
— С чем?
— Да, короткая у людей память…
— Болитар, еще раз спрашиваю: что тебе здесь нужно?
— Вчера ты забыл в моем доме трусы, — отозвался Майрон. — Точнее, боксеры, размер тридцать восемь, белые с розовыми кроликами.
Димонт побагровел. Большинство копов — гомофобы, и лучший способ их поддеть — воспользоваться этим недостатком.
— Ты, идиот, не смей играть с моим делом в чертовых мальчишек Харди![12] И психопату яппи передай!
Крински подобострастно захохотал: психопат яппи — вот умора! Старик Ролли удачных прозвищ не забывает.
— Хотя не важно. Дело-то почти закрыто.
— Значит, смогу сказать «я так и знал».
— Скорее обрадуешься, что твой клиент больше не считается главным подозреваемым.
— Конечно, — кивнул Майрон, — вакантное место занял сталкер Роджер Куинси.
Димонт тотчас помрачнел.
— А тебе откуда известно?
— Ну, я же все вижу, все знаю!
— Из этого еще не вытекает, что твой парень чист как стекло. Он точно что-то утаивает, и все это понимают: я, ты и даже Крински. — Крински тут же кивнул, юный мистер Подлиза! — Мы выяснили: звездный теннисист трахался с Валери. Да, да, связь на стороне!
— У тебя есть доказательства?
— Зачем? Мне нужен убийца, а не любовник.
— Ролли, ты просто поэт.
— Да иди ты со своими приколами! Нам некогда.
Копы прошли мимо, и Майрон помахал рукой.
— Приятно было поболтать, Крински.
Болитар позвонил в дверь. Не звонок, а оркестр, играл симфонию Чайковского или что-то в этом роде. Открыл мужчина лет тридцати в розовой хлопковой рубашке от Ральфа Лорена. На подбородке большая ямочка, волосы иссиня-черные, как у Супермена.
— Слушаю вас!
— Я хотел бы увидеть миссис ван Слайк.
Мать Валери вышла замуж во второй раз.
— Сейчас неподходящее время.
— Мне назначено.
— Похоже, вы не расслышали, — проговорил брюнет, надменно растягивая слова, совсем как Уин. — Сейчас неподходящее время.
— Пожалуйста, передайте миссис ван Слайк: пришел Майрон Болитар, — не сдавался спортивный агент. — Она меня ждет, ей звонил Уиндзор Локвуд.
— В данный момент миссис ван Слайк никого не принимает. Вчера убили ее дочь.
— Да, я в курсе.
