— Только не Генри. Он и не знает, как это делается.
— Он, наверное, пользует Джуди.
Ева покачала головой.
— Он был попросту пьян, вот и все. Он никогда ничего подобного не делал.
— Ты-то откуда знаешь?
— Он же мой муж.
— Муж, как же. Он тебя просто использовал, для того чтобы мыть посуду, готовить и убирать за ним. Что он тебе дал? Ну скажи, что?
Ева пожала плечами, запутавшись в собственных мыслях. Ничего особенного Генри ей не дал. Во всяком случае такого, о чем бы можно было сказать словами.
— Я нужна ему, — наконец сказала она.
— Значит, ты ему нужна. А тебе это нужно? Все это риторика женского феодализма. Ты спасаешь чью-то жизнь и еще должна быть благодарной за то, что тебе это позволили? Забудь Генри. Он — пустое место.
Ева ощетинилась. Может Генри и не очень, но она не любила, когда его оскорбляли.
— Гаскелл тоже не подарок, — заявила она и отправилась на кухню. За ее спиной Салли разлеглась на койке и раскрыла «Плейбой» на центральном развороте.
— У Гаскелла есть хлеб, — сказала она.
— Хлеб?
— Деньги, солнышко. Зелененькие. То, что заставляет мир вертеться кабаретообразно. Ты же не думаешь, что я вышла за него замуж из-за его внешности? О нет. Я нюхом чувствую миллион и уж мимо себя не пропущу.
— Я бы никогда не смогла выйти замуж за мужчину из-за денег, — возразила Ева, поджав губы. — Я должна его любить. Правда.
— Ты слишком часто ходишь в кино. Ты что, думаешь Гаскелл меня любил?
— Не знаю. Наверное.
Салли расхохоталась.
— Ева, крошка, ну и наивна же ты. Хочешь, я тебе расскажу про Гаскелла? Он помешан на пластике. Он трахнет чертову шимпанзе, если одеть ее в пластик.
— Ну что вы такое говорите! — удивилась Ева. — Не может такого быть.
— Ты что думаешь, я тебя просто так посадила на таблетки? Ты тут ходишь в одном бикини, а Гаскелл все время пускает слюни. Если бы меня здесь не было, он бы давно уже тебя изнасиловал.
— Ему бы пришлось нелегко, — сказала Ева. — Я занимаюсь дзюдо.
— Ну, попытался бы. Все, что в пластике, сводит его с ума. Зачем ему эта кукла, как ты думаешь?
— Меня это тоже удивило.
— Теперь можешь перестать удивляться, — сказала Салли.
— И все-таки я не понимаю, какое это отношение имеет к тому, что вы вышли за него замуж? — спросила Ева.
— Хорошо, я открою тебе маленький секрет. Гаскелла направил ко мне…
— Направил?
— Доктор Фриборн. У Гаскелла возникла небольшая проблема, и доктор Фриборн направил его ко мне.
Ева смотрела на нее с удивлением.
— И что вы должны были делать?
— Я выступала в роли суррогата.
— Суррогата?
— Как советник по вопросам секса, — объяснила Салли. — Доктор Фриборн присылал мне клиентов, и я им помогала.
— Мне бы такая работа не понравилась, — заметила Ева — Я терпеть не могу разговаривать с мужчинами о сексе. Вам не было неловко?
— Человек ко всему привыкает, да есть и худшие способы зарабатывать деньги. Короче, Гаскелл обратился ко мне со своей маленькой проблемой, и я помогла ему с ней справиться, причем буквально, ну и мы поженились. Деловая сделка. К тому же деньги.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что я получила Гаскелла, а Гаскелл получил пластик. Этакие эластичные взаимоотношения. Женитьба, растягивающаяся в обе стороны.
Ева с трудом переваривала эту информацию. Что-то здесь было не так.
— А как прореагировали на это его родители? — спросила она. — В смысле, они знали, что вы ему помогали и все такое?
— Знали? Откуда им было знать? Джи сказал им, что познакомился со мной в летней школе, и Прингси вытаращил свои жадные маленькие глазенки. Детка, этот толстенький коротышка — продолжение своего пениса. Он способен продать все. Рокфеллеровский центр самому Рокфеллеру. Поэтому он меня принял. Но не старушка-мама Прингшейм. Она долго пыхтела и дулась, но этот маленький свиненок стоял на своем. Мы с Джи вернулись в Калифорнию, Джи получил диплом по пластикам, и с той поры мы занимаемся биодеградацией.
— Хорошо, что Генри не такой, — сказала Ева. — Я бы не смогла жить с извращенцем.
— Да не извращенец он, детка. Джи просто помешан на пластике.
— Ну тогда я не знаю, что такое извращенец, — сказала Ева.
Салли закурила сигару.
