Домашняя ситуация изменилась, когда весной следующего года Кэрри Грейвз вышла замуж за молодого респектабельного юриста, в контору которого Коллинз перевел свои дела. В ее свидетельстве о браке зарегистрирован союз с мистером Генри Бартли, при этом Кэрри последовала примеру матери и снизила возраст на три года, она также указала, что ее отец «армейский капитан», в то время как он был лишь клерком в адвокатской конторе. Одна за другой у молодой пары появились три дочери. Коллинз стал крестным отцом первой из них, но все девочки влились в единую большую семью.
Кэрри продолжала исполнять роль секретаря Коллинза, когда появлялось время, но иногда приходилось привлекать в помощь ему других лиц. Однако его рабочие привычки отличались постоянством. Перед окном кабинета на втором этаже дома по Глостер-плейс стоял большой письменный стол, дополненный потертым ящиком для письма, этим переносным устройством Коллинз пользовался еще со школьных лет. Рядом находилась коробка с записками, необходимыми для составления истории и описания персонажей. Также под рукой были две записные книжки с вырезками из газет, одна озаглавлена «Идеи для сцен и инцидентов», вторая — «Идеи для персонажей».
Он бесконечно вносил исправления, множество изменений, дополнений, вычеркиваний, превращая рукописи в настоящий хаос. Использовал гусиное перо. Его рукописи создают впечатление, что он был, говоря словами Уолтера де ла Мара, «скорчившийся, словно червь в коконе, сплетенном из собственных внутренностей, чернила — его нектар, одиночество — его рай, самый изнурительный земной труд одновременно и его радость, его отчаяние, его успокоительное и источник вдохновения». Первую версию он отсылал писцу, затем копия, сделанная писцом, становилась предметом двух слоев редактирования, и только потом окончательный вариант отправлялся к печатнику. Оттуда приходила корректура, и по набранному тексту Коллинз еще разпересматривал текст и отсылал для внесения поправок. Когда сочинение переходило из журнальной версии в книжную, оно подвергалось еще одной правке. У Коллинза был и свой «гектограф» — машина, позволявшая делать копии с оригинала. Он всегда был усердным тружеником, хотя и жаловался на постоянную усталость.
И в последние годы количество усилий и степень сосредоточенности на работе определенно не уменьшились. В начале 1879 года начались выпуски нового романа в журнале World. «Опавшие листья» посвящены отверженным викторианского мира. Отчасти история была связана с идеями молодого социалиста с не совсем подходящим для такого дела именем Амелиус Голденхарт (золотое сердце) об исправлении проституток. Коллинз предупредил своего канадского издателя: «На этот раз я затрагиваю очень трудные и деликатные темы». Он создал образ молодого американца на основе книги Чарльза Нордхоффа «Коммунистические общества Соединенных Штатов» и, в частности, отчета о деятельности коммуны Онейда в штате Нью-Йорк и в Новой Англии; он противопоставил социализм молодого героя тираническим силам современного мира. «На полу кухни лежали мужчины, женщины и дети, тесно прижавшись друг к другу, плотными рядами. Призрачные лица в тревоге обращались к нему из сумрака там, где падал на них свет фонаря. Вонь заставила Амелиуса отшатнуться, он почувствовал тошноту и содрогнулся». Когда Голденхарт женится на проститутке, это может показаться актом доброты, однако выдержать благие решения в течение долгого времени оказывается непросто.
Роман не имел успеха ни у критиков, ни у публики. Его сочли «низким». Коллинз планировал продолжение, но плохие продажи заставили его отказаться от эксперимента, в своей следующей книге он сказал, что «Опавшие листья» достигли «лишь весьма ограниченного класса читателей в Англии». Он надеялся, что издания за шесть шиллингов будут продаваться лучше, но был разочарован. Вероятно, сам предмет повествования оказался слишком рискованным даже для наиболее просвещенных викторианских читателей.
На самом деле это один из его наиболее амбициозных и полемических романов, в котором он бросает вызов тому, что называет «демонстративной моралью» современников. Во многих сочинениях Коллинз ставил под сомнение то, что можно назвать маскулинными структурами общества: он дразнил чопорных викторианцев, прямо указывая на сексуальную двойственность персонажей, насмехался над нелепым культом мужественности, гневно осуждал чрезмерные имущественные права мужа, установленные в ущерб правам жены. «Этот мир труден для женщин, — говорит один из персонажей “Опавших листьев”, - и права собственности — чертовски серьезная и скверная причина для этого». Викторианский уклад жизни оценивается в романе как «обман» и «маскарад», и возникает ощутимое, хотя и невысказанное подозрение, что другие аспекты жизни общества XIX века не менее иллюзорны и фальшивы. Как горько звучит фраза из романа: «Мужчины устроили это так». Коллинз был не одинок в своем походе в защиту женских прав. В середине века социальная зависимость женщин обсуждалась уже весьма активно, многие стали говорить об этом как о «системе», требующей осмысления и пересмотра.
