Неудивительно, что и этот роман представляет собой коллекцию всех очевидных викторианских условностей, под властью которых герои становятся чрезмерно тревожными и излишне утонченными, малейший намек на сексуальность вызывает у них панику и способен лишить предмет любви всякого очарования, ведь даже мысль о сексуальности отвратительна и груба. В эпоху, когда некоторые женщины продавали себя прямо на улицах, тем важнее было для благородной дамы сохранять абсолютную чистоту и совершенную нетронутость. Если мужчина положил ладонь ей на руку, она звала на помощь. Это атмосфера «Двух судеб». Несмотря на прежнее вольномыслие, стареющий Коллинз вернулся к викторианским сентиментам, его ум туманился, и нормы традиционной морали казались ему не поводом для дерзости, а чем-то возвышенным, юным и прекрасным.
И все же его театральная деятельность не прекратилась полностью. Инсценировка «Армадейла» под названием «Мисс Гвилт» появилась на сцене в Ливерпуле, прежде чем «прийти» в столицу. О премьере в театре «Александра» в Ливерпуле Коллинз сказал: «Нам очень повезло. Публика приняла пьесу с распростертыми объятиями». Он не был так жизнерадостно настроен по отношению к лондонской постановке в театре «Глобус» на Ньюкасл-стрит. Декорации не были доделаны, управление театром находилось в руках «бездарных идиотов и мерзавцев»; когда он как-то вечером, в восемь часов, посетил театр, плотники были совершенно пьяны. Огорчение его было так велико, что он боялся спрашивать знакомых про их впечатления от премьеры. Он предрекал катастрофу, но, к его облегчению, публика осталась довольна спектаклем.
На самом деле «Мисс Гвилт» была новым произведением, значительно переписанным ради уважения к чувствам английской публики, которая не могла принять появление на сцене сомнительной дамы — двоемужницы и убийцы. В пьесе она стала более симпатичной личностью, больше жертвой греха, чем грешницей.
Восемью месяцами позже, в ноябре 1876 года, на сцене театра «Олимпик» на Уич-стрит состоялась премьера пьесы «Проход закрыт»; однако директор вызвал недовольство Коллинза тем, что подобрал исполнителей, не советуясь с автором. В итоге писатель отказался иметь дело с постановкой, помимо договора, что гарантированно состоится не менее тридцати спектаклей. Потом с явной неохотой Коллинз согласился посетить репетиции. Следующим летом в театре «Лицей» была поставлена «Тайна», а в начале осени в театре «Ройял Олимпик» состоялась премьера «Лунного камня». Последняя постановка успеха не снискала. Коллинз «адаптировал» ее почти до неузнаваемости, удалив несколько ключевых персонажей и полностью исключив даже упоминание опиума. Спектакль продержался лишь девять недель.
Он не оставил привычки устраивать каникулы после окончания работы, на этот раз поехал в Париж и Швейцарию в поисках «запасов крепкого здоровья», поскольку его мозг был «истощен» тяжелым трудом, а тело едва выживало от мучительной подагры, ревматических болей; он жаждал перебраться в сухую атмосферу континента. Летом 1877 года ему было так плохо, что он с трудом смог забраться в экипаж. Пришло время покинуть сырой Лондон. Осенью того же года он предпринял более сложный тур по Тиролю и Северной Италии вместе с Кэролайн Грейвз. Кэрри Грейвз осталась в Лондоне, чтобы заниматься домом и вести корреспонденцию, в письмах она обращалась к Коллинзу «крестный» и «крестный папа». Без сомнения, к этому времени позиции Кэролайн Грейвз окончательно упрочились. Она стала официальной компаньонкой Коллинза.
Он решил следовать туда, где можно было рассчитывать на сухой воздух. Они с Кэролайн провели некоторое время в Брюсселе, затем неспешно перебрались в Мюнхен. Затем хаотично перемещались по Северной Италии и к концу ноября оказались в Венеции, результатом этого визита стало феерическое произведение в стиле гран-гиньоля — «Отель с привидениями», печатавшееся в виде отдельных выпусков в журнале Belgravia. Путешествие-лабиринт в поисках здоровья, кажется, было вполне успешным, Коллинз сообщал о существенном укреплении духа и возвращении сил перед лицом наступающей зимы. Друзья говорили ему, что он выглядит на двадцать лет моложе. Однако это была его последняя поездка на Континент.
