Арман-Луи покраснел.
- Любите её всегда!.. Настоящая любовь - вечная любовь!
Потом она заговорила вдруг изменившимся голосом, положив холодную руку на плечо Арману-Луи.
- Есть вещи, о которых я никогда не говорила графу де Вазаборгу, потому что граф де Вазаборг слишком доверчив, и он вряд ли поверил бы, что такое возможно. Вам, его другу, я скажу: рядом с ним есть человек, которому он открывает свою душу, но который его ненавидит. Всюду, где вы увидите этого человека, будьте начеку! Речь идет, быть может, о жизни Густава-Адольфа.
- Назовите мне имя этого человека! - проговорил г-н де ла Герш.
- Вы видели его в течение целого часа в белом домике: его зовут герцог Альберт-Франсуа Левенбург из Саксонии, ответила Маргарита.
- Не тот ли это высокий всадник, помчавшийся вдогонку за капитаном Якобусом?
- Он самый.
Потом сделав над собой усилие, и покраснев под вуалью, она тихо проговорила:
- Он любил меня... Вы понимаете?
- Что ж! - сказал г-н де ла Герш. - Рассчитывайте на меня!
В этот момент его эскадрон пришел в движение. Маргарита указала ему на знамена, которые развивались на берегу. Он склонил свою шпагу перед ней и поскакал туда.
Вскоре раздался последний артиллерийский залп, известивший о том, что последний батальон только что покинул сушу. Ветер раздувал множество белых парусов, рассеянных по морю. Флот удалялся, выстроившись в порядок у горизонта.
Король, стоя на корме флагманского корабля, смотрел на уходящие вдаль берега Швеции. Его глаза пробежали по беспорядочной толпе. На отдаленном пригорке виднелась черная точка.
- Все говорят об этой женщине, молящейся там, на пригорке, - сказал король г-ну де ла Герш, которого он не отпускал от себя.
- Да, - ответил Арман-Луи взволнованным голосом.
- Несомненно, это мать, ну, а может, невеста? - проговорил король.
Он глядел все время на черную точку, и когда она скрылась за горизонтом, король глубоко вздохнул.
- Мое сердце осталось там! - произнес он печально, указав рукой в сторону берега. - Теперь я Густав-Адольф.
- Граф де Вазаборг умер! Да здравствует король! - ответил г-н де ла Герш.
Утром уже на рассвете показалось побережье Германии. Чувство невообразимого воодушевления овладело армией при виде земли, на которой ей предстояло защищать своего Бога и свою страну. С победными криками она высадилась на берег.
- С нами Бог! - с жаром повторяли тридцать тысяч голосов.
На берегу, где он надеялся выиграть ещё более блистательные битвы, чем в Польше, Густав-Адольф преклонил колено и поблагодарил Провидение, давшее ему возможность заставить врагов своей веры почувствовать силу и мощь Шведской армии. Его речь, произнесенная во славу войны, вызвала новый прилив энтузиазма и, передаваемая из уст в уста, воспламенила всякого, кто держал шпагу. Наконец армия разбила свой лагерь с уверенностью, что она на пути к победе.
Рено был вне себя от радости.
- Порох, дым, огонь, - говорил он, - вот настоящая стихия, где вольно дышится солдату.
Каркефу далеко не разделял его мнения. С тех пор, как он побеседовал со старым солдатом Магнусом о его походах в Трансильванию, в Богемию, в Венгрию и к туркам, он понял и оценил, что маркиз де Шофонтен привез его не в самую скверную страну.
- К туркам! Надо же, он ходил к туркам! - повторял он без конца.
И присутствие человека, который видел турок и воевал против турок, наполняло его восхищением. Он вертелся вокруг Магнуса и разговаривал с ним, как с особой, заслуживающей всяческого уважения.
- Сеньор Магнус! - так обращался он к нему время от времени. - Если бы добрый Бог пожелал, чтобы я родился в вашей шкуре, я бы уже давно умер!
30.
Граф Эберар
В то время, как король разослал своих эмиссаров, чтобы узнать о состоянии дорог и боеспособности гарнизонов, а также чтобы распространить повсюду прокламации, в которых он объявлял, что пришел воевать с императором, а не с Германией, - несколько лучших гвардейских корпусов решили, по предложению Рено, устроить праздник с пирушкой по случаю их благополучного прибытия в Померанию.
Рено придерживался правила, что надо держать сердце человека в радости, и когда он заговорил об этом, его мнение совпало с мнением Каркефу.
