Повариха выглянула и скрылась, Роман же подумал, что сержант злоупотребляет разрешением на неформальное общение. Они вышли на крыльцо и сержант закурил, а Роман подумал, что поступил очень глупо. Бросил взвод, помчался разбираться со слухами, словно… нужное слово не находилось.
— Я смотрел, проверял и потом писал рекомендации командирам взводов и ротным, что где нужно усилить или ослабить, кого из рядовых в какую сторону направить. Обычное дело, когда времени мало, а я один.
— А мне?! Я не видел ни одной рекомендации!
— Да, майор отдельно запретил, — ответил сержант немного рассеянно.
— Майор?
— Сказал, что обещал тебе трудности без поблажек, ну а мне-то что? Нет, так нет, меньше писать.
Роман даже злиться на майора не стал, осознав, что все так. Сам виноват. Хотел подвигов и славы? Хотел. Но не справился с оборотной их частью, рутиной, бюрократией и ежедневной работой. Некого винить, кроме самого себя.
— Хорошо, допустим. Но тогда у меня еще один вопрос, личный.
— Написать рекомендации по взводу?
— Это было бы идеально, — признал Роман.
Все же ему еще возвращаться сюда, снова принимать взвод, хотя нет, майор же говорил, что это неудавшийся эксперимент. Принимать роту у Скарбергсона? Раньше Роман ухватился бы за такое предложение, теперь же знал, что не готов. Взвод лентяев расформируют, а Роману дадут другой взвод, скорее всего.
— Хотя, скорее всего, уже не пригодится.
— Вполне может быть, — согласился сержант. — Тоже неплохо, опять меньше писать.
Лень? Экономия усилий? Как у рядовых взвода Романа или иная? Все же, несмотря на общение с сержантом, он так и не узнал его толком, но время еще было.
— Почему повариха? — спросил Роман.
— Чтобы не лезть в офицерские круги, потому что Белла заранее все знала и спокойно все приняла, расстанемся без огорчений, а вот с лейтенантом Макферсон так не вышло бы. Можно сколько угодно повторять, что перед любовью все равны, но в армии свои особенности. Наступал я на эти ловушки несколько раз, ничего хорошего из этого не вышло, только лишние страдания и хлопоты. Да и не получится у меня, ни влюбиться от души, ни жениться.
— Почему? — искренне изумился Роман.
— Служба, — коротко ответил сержант, словно это все объяснило.
Аккуратно затушил окурок, распрощался и отправился по своим делам, сопровождаемый изумленным и задумчивым взглядом Романа.
2 июля 2409 года
Старшина проследил за сборами, Роман потом еще отдельно проконтролировал.
— Все будет в порядке, товарищ младший лейтенант, — заверил его Содур, опять шевеля огромными усищами.
В местном климате они смотрелись как-то неуместно, но старшина упрямо не сбривал их. Роман подавил желание проверить еще раз, насколько гладко он сам выбрил подбородок, и кивнул.
Дозор на машине, о котором ему рассказывал еще рядовой Паулек, следом колонна грузовиков. До железнодорожной станции и там в приготовленный для них поезд. На фоне двух других рот отделение Романа смотрелось даже немного выигрышно, но стоило признать — только в силу малой численности. Командуй Роман двумя сотнями людей, у него точно так же происходили бы разные мелкие инциденты.
Погрузка завершилась и паровоз запыхтел, потащил поезд по железнодорожной ветке, протянутой с востока на запад. Этот путь проходил в приграничной зоне и поэтому были приняты повышенные меры предосторожности, наблюдатели и поочередное дежурство взводов, коим следовало находиться при оружии и в полной готовности в любую секунду вступить в бой.
Когда все хлопоты закончились, а паровоз уже укатил довольно далеко от станции, офицеры сошлись своей компанией в отдельном вагоне. Вместо занятий делами и подготовки — чем порывался заняться Роман — лейтенанты Полсон и Макферсон предпочли устроиться поудобнее, развалились, благо места хватало и затеяли разговоры. Пригласили и сержанта-инструктора, молчаливо сойдясь во мнении, что он, благодаря своим заслугам, вполне тянет на офицера.
— Смотришь в эту саванну и не верится, что где-то там бегают толпы тварей, — заметил Бахрам, глядя в окно.
— Когда-то здесь бегали толпы зверья, при Прежних, — добавил Роман, не сводя взгляда с Хадиши.
