По языку очерки близки сказам — та же цветастость, эмоциональная насыщенность, яркая образность, афористичность. Не скажет, что весна засушлива. «Весна нынче в солнце влюбленная шла, взора не отвела, каждой лужей по милому высохла». Или: «Сибирская осень — она самовольница, шатун-медведица, неверная женка».
Публицистика давала сильные токи творчеству. Прорастали зернышки новых сказов («Звонкое дело», «Аленушка», «Авка слушает ветры», «Дедушкин табак», «Кузнецы», «Память»), зрели замыслы.
Сколько еще мог сделать Иван Михайлович, было у него что сказать читателю…
В декабрьской книжке журнала «Урал» за 1974-й — через полгода после смерти Ермакова — печатался последний его очерк «В поле — воин», как бы соединивший воедино две главные темы творчества писателя: память войны и поклонение человеку труда. Да, была у Ивана Михайловича Ермакова своя радуга — долго она еще будет кудесить яркими всполохами родного неба, родных полей в его добрых и лукавых творениях, радуя и удивляя не одно поколение читателей.
Нина Полозкова
