Хейдон не обратил на него ни малейшего внимания.
«В центре рощи должен был возвышаться храм, — сообщил он. — Храмов я содержать не могу, но позволил себе удовольствие на собственную маленькую фантазию».
В этот момент мы вышли на небольшую поляну в центре деревьев. Посредине находилось нечто, не совсем похожее на каменный домик. Диана Эшли подняла вопросительный взгляд на Хейдона.
«Я назвал его кумирней, — пояснил он, — кумирней, или храмом «Астарты».
Он приблизился к домику. Внутри на грубовато сделанной эбеновой подставке находилось странное небольшое изображение женщины с рогами из полумесяцев, сидящей на льве.
«Астарта финикийская, — объявил Хейдон, — богиня луны!»
«Богиня луны! — воскликнула Диана. — Давайте устроим настоящую оргию сегодня вечером. Наденем маскарадные костюмы, придем сюда и при лунном свете свершим ритуал в честь Астарты!»
Я сделал инстинктивное движение уйти, и Эллиот Хейдон, двоюродный брат Ричарда, быстро обернулся ко мне:
«Вам не нравится все это, а, падре?»
«Нет, — сурово отрезал я, — не нравится».
«Но ведь все это лишь дурачество, — сказал он, разглядывая меня, будто забавляясь. — Дик не может знать, где на самом деле находилась священная роща. Это просто его фантазия, и ему нравится подыграть ей. Во всяком случае, если бы это было…»
«Если бы это было…»
«Ну, — неловко рассмеялся он. — Не верите же Вы в такого рода вещи? Вы — приходской священник».
«Не уверен, что в этом качестве мне не следует верить в подобное».
«Ну, с подобными вещами все покончено».
«Не уверен, не уверен, — ухмыльнулся я. — Знаю только одно:
я, как правило, не очень чувствителен к общей атмосфере места, но, как только я вступил в рощу, я почувствовал странное присутствие зла и опасности вокруг».
Эллиот непроизвольно посмотрел через плечо.
«Да, — согласился он, — что-то здесь неладно. Понимаю, что Вы подразумеваете, но это лишь Ваше воображение действует на Вас. Что скажете Вы, Саймондс?»
Доктор помолчал минуту-другую, а затем тихо произнес:
«Не нравится мне все это. Не знаю почему. Но так или иначе — не нравится».
Тут ко мне подбежала Виолет Маннеринг.
«Мне страшно, — плакала она, — ненавижу это место. Давайте уйдем отсюда».
Мы с ней пошли первыми, за нами двинулись остальные. Лишь Диана Эшли задержалась. Я оглянулся и увидел ее стоящей перед храмом или кумирней. Ее горящие глаза неотрывно смотрели на изображение женщины-богини.
День выдался необычно жарким и чудесным, а поэтому и предложение Дианы Эшли о костюмированном бале вечером было воспринято в целом благоприятно. Начались обычные перешептывания, смех и лихорадочное шитье втайне от остальных. Когда мы вышли к ужину, раздались принятые в таких случаях крики восторга. Роджерс с женой обрядились в жителей времен неолита, объясняя недостатки в костюмах нехваткой каминных ковриков. Ричард Хейдон объявил себя финикийским матросом, а его кузен — предводителем разбойников. Д-р Саймондс предстал шеф-поваром, леди Маннеринг — больничной сиделкой, а ее дочь — черкешенкой. Меня самого бурно приветствовали как монаха. Диана Эшли вышла к ужину последней, вызвав у нас некоторое разочарование — ее фигуру укутывало черное домино свободного покроя.
«Неизвестная! — объявила она. — Вот кто я. А теперь, ради бога, поспешим к столу».
После ужина мы вышли из дома. Вечер был прелестным — тепло-бархатистым. На небе поднималась луна.
Мы гуляли, болтали, и время летело быстро. Где-то через час мы обнаружили, что Дианы Эшли среди нас нет.
«Наверное, отправилась спать», — решил Ричард Хейдон.
«О нет, — покачала головой Виолет Маннеринг, — я видела, как она пошла туда четверть часа тому назад», — и она показала рукой на рощу, отливающую черной тенью в лунном свете.
«Интересно, что у нее на уме, — задумался Ричард Хейдон, — клянусь, какие-нибудь дьявольские шутки. Пойдемте взглянем».
Мы отправились всей группой, немного заинтригованные, на что нацелилась г-жа Эшли. Хотя я со своей стороны испытывал странное нежелание проникнуть за этот черный, предвещающий дурное, пояс деревьев. Нечто более сильное, чем я, казалось, сдерживает меня. Я почувствовал определеннее, чем когда-либо, неотъемлемую греховность данной точки. Думаю, кое-кто из остальных испытывал то же самое, что и я, хотя и не хотел сознаваться в этом. Деревья в лунном свете стояли так близко друг к другу, что, казалось, между ними невозможно пройти. Вокруг нас витали дюжины каких-то тихих звуков-шепотков и вздохов. Из-за сверхъестественно жуткого чувства и негласного единодушия мы держались вместе, кучкой.
