- Подработать хочешь? - спросил бармен.
- Сегодня не могу, хулиганы поколотили, - я показал на синяк под глазом и сел за угловой столик.
Довольно скоро вокруг меня собралась компашка из журналистов, забежавших после работы расслабиться и поболтать. Говорили они много и сумбурно, но я плохо слушал, думая о документах Шекельграббера, и, в конце концов, решился. Чем черт не шутит. Вытряхнул салфетки из вазочки и написал на них один и тот же текст: "Нашедшему документы на имя Джона Шекельграббера. Вознаграждение гарантируется. Телефон..." - поразмыслив, я дал телефон Размахаевой. Все-таки у нее стоит определитель номера. Салфетки я раздал ребятам и попросил заверстать в ближайший выпуск. Вознаграждение я им тоже пообещал. От Шекельграббера.
Когда я собирался уходить, в баре неожиданно возник Кашлин. Я не ожидал его здесь, хотя сам говорил, где меня можно найти по вечерам. Он искал взглядом явно меня. Поэтому я поднялся и махнул рукой. Но за моим столиком сидело уже столько народа, что втиснуть еще один стул было невозможно.
- Может, пойдем в ресторан поужинаем? - предложил я.
- Вот, решил вас проведать, - сказал он. Видимо, фразу он заготовил еще по пути.
Я несколько взбодрился. Раз Кашлин пришел сам, значит, ему хочется что-то сказать с глазу на глаз. У нас это называется: "Ну как не настучать родному человеку"...
Официант, обслуживающий стол, меня не очень-то жаловал. Когда-то я ему здорово насолил, причем умышленно.
- Деньги-то у тебя есть? - спросил он, пытаясь унизить.
- Есть, есть, - ответил за меня Кашлин удивленно.
- Тут часто берут в залог часы и документы. Журналисты они же разгильдяи и пропойцы. Пропивают проданную совесть, объяснил я бестактное поведение официанта, когда он отошел.
- А вы в какой газете работаете?
- Во всех сразу.
Мы выпили, еще выпили, и я тут же налил по третьей, чтобы побыстрей развязать Кашлину язык. Время - деньги. Вопрос только: чьи?.. Пьянел он скоро и пил охотно, в отличие от меня.
- Как поживает Кувыркалкина? - спросил я.
- Как сыр в масле.
- А фирма?
- Как масло, в котором сыр.
- Я давно хотел спросить, почему вы организовали товарищество с ограниченной ответственностью, а не совместное предприятие?
- Товарищество с неограниченной безответственностью, пошутил он. - В принципе, не хотели затягивать. Для СП пришлось бы посылатьШекельграббера в США, искать фирму-соучредителя... В общем, лишняя волынка и пустая трата денег, которых тогда было шаром покати.
Мы еще выпили, и я заказал второй графин. Кашлин порозовел и оживился.
- Размахаева говорила мне, что до "Долины царей" вы работали в академическом институте и подавали неплохие надежды вырасти в крупного ученого. Что же заставило все бросить и податься в другую сторону?
- Нищета. Самая обыкновенная, постылая и заевшая. В пересчете на колбасу научный сотрудник сейчас получает три килограмма, ну четыре - роли не меняет. Или семь бутылок водки.
- Можно было бы и перетерпеть, раз наука требует нищеты.
- Я бы потерпел, семья не хотела. Сколько я ни твердил жене, что надо пассивно страдать в очередях за минтаем, она ни в какую, лишь отвечала: "Мы уже отлично знаем, какой ты великий ученый, и соседи тоже знают. Так что, если хочешь распространяться о своем величии, уходи от дома куда-нибудь подальше и там вкручивай". Она приводила сына в слезах: "Антон, проси папу, чтоб заработал денег", - и сын, показывая на богатых одноклассников, пенял мне бедностью. Задушевные переговоры с ним никакого успеха не имели. Угрозы тоже: "Я тебя в угол поставлю!" - "Думаешь, испугаюсь?" - отвечал. Растратив терпение, я снимал ремень. "Ну ладно, хватит уже с меня, - через некоторое время говорил он. - Сам видишь, что толку нет. Лучше купи компьютер".
Мы выпили и закусили.
- Вот так! На седьмом году перестройки я сидел голодный, смотрел по черно-белому телевизору, как расторопное быдло продает в загранутиль родину наперегонки друг с другом, и ломал голову, как бы и мне отличиться не за счет родины, а за счет быдла. Все-таки я родине нужней, чем те ублюдки в кожаных куртках, которые подъезжают в "мерседесах" к "Макдональду", даже не соображая, что на Западе "Макдональд" - чересчур дешевые забегаловки для западных людей. Но ничего не получалось, только однажды знакомый художник пригласил меня расписать пятьсот метров асфальта под булыжник для кинематографистов. Даже подачкой тот заработок не назовешь.
