- Можно выключать, - сказал я Кувыркалкиной. - Привет Опрелину. Кстати, по каким адресам он возит какие-то конверты?
- Это реклама в газеты.
- А куда собрался Поглощаев в четыре часа?
- Вы очень много хотите от меня задаром.
- Я же пригласил в ресторан!
- Вы не боитесь моего мужа?
- Нет, он не страшный. К тому же у меня будет подаренный вами пистолет, а в домжур Опрелина не пустят. Я предупрежу на вахте. Ну, так куда собрался Поглощаев?
- Поедет к Эпюру менять рубли на доллары, чтобы в чулок засунуть.
- А почему он не сходит в ближайший обменный пункт?
- Значит, ему так выгодно и безопаснее...
Следующие три часа я провел почти идиотским способом: сидел в кустах и фотографировал всех, кто входил и выходил из "Долины царей".
Потом я поехал к дому Размахаевой, чтобы, если удастся, щелкнуть и ее, хотя толком не знал, зачем мне ее фото? Разве что на память. Прождав час безрезультатно, я увидел, как в подъезд уперлось такси и из него вышел Поглощаев.
Хорош Эпюр! - подумал я. - Выходит, Размахаева содержанка всех господ, - и зашел следом.
Пришлось и этому вахтеру дать пару сотен.
- Мужик, который передо мной прошел, часто здесь бывает?
- Бывает, - ответил вахтер, - но больше часа не задерживается.
Деловому человеку больше и не надо, - подумал я. Сделал и сваливай к жене.
- А закавказец, которому ты грозил кулаком по просьбе гражданки из восьмой квартиры, больше не появлялся?
- Никому я не грозил, и гражданка не просила...
Меня так и подмывало заглянуть в окно, но я побоялся рассекретить себя и ушел, несолоно хлебавши...
Дома меня вовсю добивался телефон. Звонил Леша из Сандунов.
- Как фамилия твоего балбеса?
- Поглощаев.
- Ну радуйся. Нашел я его бумажник: между стеной и спинкой лавки. Вообще-то там щели нет, но когда спинку потянешь на себя, появляется. Если б ты не сказал, лежал бы он там до капитального ремонта.
- Ты завтра в бане?
- Нет.
- Давай встретимся на улице...
Утром я сдуру решил, что фотографии для меня имеют первостепенное значение, и поехал на кладбище. Народ в телогрейках толпился возле конторы. Пришлось щелкать всех подряд, так как соратников "Долины царей" я не знал, а после знакомства бродить среди могил и ловить в ракурс лица подозреваемых выглядело бы логично и естественно только на территории сумасшедшего дома.
Наконец я остановил мужчину с лопатой наперевес. По моим наблюдениям, он был вроде бригадира могилокопателей, во всяком случае, оставлял такое впечатление, тыкая пальцем во все стороны и раздавая поручения. Я угадал: мужик по фамилии Навыдов действительно подрабатывал в "Долине царей".
- Хотите посмотреть, где буржуев хоронят? - спросил он, оценивая взглядом мое имущественное положение. - Участок, я вам доложу, - пальчики оближешь. Видели кладбища в заграничных фильмах?.. Сейчас такое же увидите. Одного песка туда пятьдесят самосвалов сгрузили.
- Зачем так много?
- Чтобы черви на бренные останки не покусились.
- Разве в песке хоронят?
- Мы сначала яму бетонируем, только в углу дырку для стока оставляем, а потом уже песок, через год, когда усядется, добавляем. Ну, песок постепенно слеживается, твердеет, как цемент.
Навыдов подвел меня к полигону "Долины царей". На фоне покосившихся крестов и столбов с облупившимися звездами, которые ютились так, словно в большой комнате снимали углы за занавесками в редкую полоску, "Долина" и впрямь производила впечатление ухоженностью и изначально заложенным распорядком.
- Ну как? - спросил Навыдов, подозревая во мне клиента или его доверенное лицо.
- А где похоронят Шекельграббера? - спросил я. - В какой из этих ям?
Мужик на секунду замешкался.
- Вы из милиции?
- Нет, из смежной организации.
- Понятно без названия, - буркнул Навыдов. - И что от меня надо?... Шекельграббера видел недели за две до смерти. Был обычный, о смерти не заикался. В личную жизнь не посвящал. Он вообще к нам относился, как Горький, - только в народ заходил: водки выпить, "козла" забить на перевернутом ящике, матом поругаться вволю.
- Опрелина вы хорошо знаете?
- Слабак. Такое впечатление, что его ежедневно бьют по морде, а он и хочет дать сдачи, и боится, и уже привык.
