- Вы уже начали проверку милиционеров?
- Это только в американских фильмах за полтора часа ловят злодея и попутно кончают с бандитизмом во всем городе, ответил я. - А вы выполнили мою просьбу?
Поглощаев подал мне стопку листов. Я тут же просмотрел все досье, чтобы сразу покончить с неясностями и не копить вопросы впрок. Оказалось, что из штатных работников я уже почти всех знал: кроме Кувыркалкиной, Кашлина и Поглощаева в фирме постоянно и посменно работали лишь три медсестры: Сердечкина, Почесухина и Селезенкина. В основном они наблюдали за порядком в морге, прибирали таковой и покойников перед выносом, ассистировали врачу и несли ночную вахту в конторе. Зато за штатом народу числилось, хоть отбавляй: водитель Опрелин, врач Горчицын, шесть разнорабочих (видимо, могильщики), художник по декоративной росписи саркофагов, изготовители саркофагов и венков, народные умельцы из числа граверов по граниту, мрамору и стали, мастера затейливых чугунных решеток, цветочницы с садоводами и всякие другие. Я даже не подозревал, что человека в последний путь собирают люди стольких профессий. В "Долине царей" был даже отряд плакальщиц, на всякий случай, как объяснил Кашлин.
- Плакальщиц можно сразу отбросить, - сказал Поглощаев, - мы пользовались их услугами только раз по желанию клиента, который сделал заказ еще при жизни, так как после горевать о нем было некому. Кроме водителя и врача, почти все нештатники приезжают только за зарплатой, а задания им сообщает Опрелин или Кувыркалкина по телефону, или я в редких сложных случаях.
- Вы сказали "почти", - намекнул я.
- Ну, грузчики бывают раз в неделю: саркофаги-то наши и вшестером ели упрешь.
- А они знали о пропаже документов Шекельграббера?
- Наверное, знали. А может, и нет. В принципе, они и украсть могли. Лично я им ничего о документах не говорил. Да и зачем? Но земля слухами полнится.
- Шекельграббер мог сам сказать, - влез Кашлин. - Он любил с ними после похорон выпить водки, уважал пролетарский характер покойник, тут уж ничего не попишешь.
- Где можно найти этих ребят?
- Я указал место их постоянной деятельности в справках, - удивился моей невнимательности Поглощаев. - Они работают на том кладбище, где фирма откупила участок и погребает своих клиентов.
Я еще раз пробежал взглядом бумажки. Информация, поданная в досье, была скупа, как Плюшкин. Вместо того чтобы охарактеризовать людей по их способностям и возможностям, Поглощаев написал мне паспортные данные, домашний адрес, специальность по диплому, месячную загруженность в пересчете на человеко-часы, женат-замужем-холост, дети есть-нет, что делает в фирме и сколько получает. Из всей этой белиберды мне пригодился бы разве что домашний адрес, но просить субъективную характеристику подчиненных у Поглощаева я не решился, все равно вышло бы как у Штирлица: "морально устойчив, отличный семьянин"...
- Значит, сдвигов пока нет? - спросил Поглощаев.
- Сдвиги есть, но в каком направлении двигаться, - пока неясно, - ответил я.
- А какие, например?
Я хотел сказать ему гадость, но вспомнил, что он платит мне деньги.
- Например? Например, есть подозрение, что Шекельграббера убили не в Армянском переулке.
- А где?
- Где-то в другом месте, - ответил я.
Он призадумался, не знаю уж над чем, но так крепко, что пришлось оборвать его думы:
- В прошлый раз я забыл спросить: с кем вы ходили в баню?
- С Горчицыным, с нашим врачом. Радикулит, знаете, донимал, а Горчицын окончил курсы массажа.
"Господи! - подумал я. - Вот оно, мурло советского миллионера! На массаже экономит, своего врача в баню тащит!"
Я вышел в приемную, захлопнул дверь, присел возле Кувыркалкиной и сказал самым любезным тоном:
- Оля, не могли бы вы включить селектор, спросить какую-нибудь ерунду и случайно забыть выключить.
- А зачем? - спросила она.
- Очень интересно, как они сейчас мои кости перемывают.
- Можно пообедать? - спросила Кувыркалкина, нажав клавишу.
- Валяй, - ответил Кашлин потусторонним голосом.
Дальше ничего интересного я не услышал.
"Представляешь, - сказал Поглощаев, - мой оболтус взял вчера свой ваучер и пошел в РЭУ приватизировать качели во дворе".
