(Дальше следовали определенные замечания насчет того, что Кейт в самом Деле „снимает“ дом.)
Другие наши сестры присоединяются к моим за тебя молитвам. Отблагодарить тебя не в моих силах. Но если тебе удастся выстоять перед сим испытанием, благодарность, которую я, как прежде мой отец, всегда к тебе испытывала, лишь усилится.
Dominus vobiscum»[39].
— Значит, Маллиган знал, что Лингеруэлл приезжает сюда, — констатировал Рид, когда Кейт показала ему письмо.
— Она этого точно не утверждает. Сэм Лингеруэлл попал сюда с помощью мистера Маллигана, но только косвенно.
— Все равно интересно, что здесь есть связь.
— Интересно, причем не с одной, а с нескольких точек зрения. Рид, тебе никогда не приходило в голову полюбопытствовать, каким образом мистер Маллиган может позволить себе такой дом, услуги миссис Паскуале и прочее, даже учитывая доход от книг и жалованье профессора — допустим, полного, но все же профессора?
— Во-первых, он холостяк, а во-вторых, большинство преподавателей литературы, как ты часто мне говорила, имеют дополнительный к жалованью заработок.
— Правда. Но мистер Маллиган обмолвился Лине, которая пересказала мне, что начинал очень бедным юношей и до сих пор помогает своим родителям. Слишком обременительно для свободного холостяка с благоприобретенным доходом. Он катается в «ягуаре», имеет плавательный бассейн с всевозможными фильтрами и развлекает гостей, что не так уж и дешево, как я выяснила по своим расходам, а мистер Маллиган принимает их постоянно.
— Кейт, если ты пробуешь примерить мистеру Маллигану роль основного убийцы, я положительно запрещаю. По крайней мере, примеряй, но ничего не предпринимай. Даже если его отличает мораль похотливого козла и литературные дарования генерала Эйзенхауэра, это еще не причина…
— Рид, ты читал «Роман: интрига и метод», прежде чем преподносить мне его с таким видом, будто раздобыл в январе манго?
— Разумеется, не читал. Я же не спрашиваю, читала ли ты «Гарвард лоу ревью»[40]. Думай, что говоришь.
— Хорошо. Тогда разреши сообщить, что мистер Маллиган удовольствовался подборкой массы наскучивших всем банальностей, если о банальностях вообще можно вести речь без скуки, и просто переписал их гуртом самым небрежным образом.
— Ты хочешь сказать, будто он не умеет писать?
— Напротив, он пишет с определенным красноречием. Он не умеет мыслить.
— Человек из книжного магазина в Питтсфилде заявил, как я наверняка тебе рассказывал, да ты, должно быть, не слушала, что его книги весьма популярны среди студентов.
— Для зубрежки, а еще вероятней — для списывания. Судя по этому заявлению, они попросту недоучки, неспособные к самостоятельному труду. Грейс Нол говорит то же самое о прочитанной ею книге.
— Слушай, Кейт, мне известно, что, по твоему убеждению, профессия книгоиздателя по чистоте душевной занимает второе место после сестричек милосердия, но они, несомненно, не меньше других рады заработать деньги. Книжки пользуются спросом — вот тебе и ответ.
— Они продают только книжки в бумажных обложках, и то лишь студентам колледжа. Кроме того, книжки в бумажных обложках, которыми они торгуют, издает не «Калипсо-пресс».
— Что ты хочешь сказать?
— Что поистине поразительно, как «Калипсо-пресс» вообще могло издавать эти книжки, да еще в твердой обложке. У них есть список авторов, профессоров колледжей, уважаемых на любом факультете, — предмет зависти всех прочих издательских организаций, выпускающих учебную литературу. Что в нем делает мистер Маллиган?
— Этого я никак не могу знать. Ты не считаешь, что несколько преувеличиваешь недостатки его книг? В конце концов, ты читала не все опубликованные на данный момент.
— Боже меня сохрани.
— Ну, вот видишь.
— Рид, я подумываю на пару дней съездить в Нью-Йорк, по возможности поговорить с сотрудниками «Калипсо». Предлогом послужит работа с бумагами Лингеруэлла. В любом случае я здесь долго не выдержу без небольшой интерлюдии, а это, кажется, неплохой шанс и, возможно, единственный. Можешь мне одолжить свой «фольксваген»?
— А в чем проблема с твоей машиной, вернее, с машиной твоего брата? Она больше и надежнее.
