– Горе праведника не доказывает правоты неправедного.
Леон предпочел сменить тему:
– Я пришел сообщить вам, что вашу дочь скоро отпустят.
– Почему?
– Что почему?
– Сударь, если вы и ваши друзья посадили мою дочь в тюрьму, значит, вы считаете ее виноватой. Так зачем же вы собираетесь ее отпускать?
– Подозрения оказались ложными.
– И вы думаете, сударь, что этого достаточно? Вы обесчестили мою дочь и теперь умываете руки.
– Но Дебору не обесчестили.
– Это по-вашему так. Вы здесь, в городе, забыли о том, что такое нравственность, а у нас в горах никто не захочет жениться на девушке, которая побывала в тюрьме.
– У вас, может быть, и нет, а у нас точно захочет. Я люблю вашу дочь и хочу взять ее в жены, поэтому, пользуясь случаем, прошу у вас ее руки!
– Вы смеетесь надо мной?
– Я не смеюсь, господин Пьюсергуи. Я люблю Дебору и хочу на ней жениться.
– А она? Что она говорит?
– Она согласна.
– Значит, она осмелилась встречаться с мужчиной, не спросив у меня разрешения?
– Но вы были далеко.
– Это не оправдание!
– Но мы не сделали ничего плохого!
– Дебора позволила себе слушать вас, не узнав, что думают об этом ее отец и ее мать.
– Но она же совершеннолетняя, черт побери!
– У вас одни законы, а у нас другие. Дебора должна меня слушаться. Как только мы выйдем отсюда, я заберу ее домой, и больше она никуда не поедет. А вам приказываю оставить ее в покое, иначе…
– Иначе что?
– Я проломлю вам череп.
По дороге к Нантье Жирель думал о том, что все не так просто, как он себе представлял, и что свадьба его будет еще не завтра. Странный он человек, этот Пьюсергуи, да и сын его тоже… Они как будто не в двадцатом веке живут, а в Средневековье… Пойдет ли Дебора на то, чтобы ослушаться своего отца? Он был в этом далеко не уверен.
Инспектор вошел в комнату, где Жорж Нантье под строгим присмотром супруги потихоньку приходил в себя. Показывая на больного, мадам Нантье возмущенно воскликнула:
– Подумать только, стыд-то какой! Чтоб они сгнили там в тюрьме, эти мерзавцы! У Жан-Жака сломан нос, у Патрика выбита челюсть. С дочерью случился нервный припадок, а Эдуард слег с температурой, Агате пришлось…
– Успокойтесь, мадам, я затем и пришел, чтобы вместе с вами составить жалобу на Пьюсергуи.
Жорж перевернулся на другой бок.
– Давайте, что я должен сделать?
– Прежде всего я должен обратить ваше внимание на некоторые детали.
– Какие еще детали?
– Во-первых, мы скоро отпустим Дебору, поскольку уверены в ее невиновности.
– Ну и что из этого?
– А то, что мы вынуждены будем продолжить следствие, и продолжить его в вашем доме.
Генриетту передернуло.
– Значит, это еще не конец?
– Это даже и не начало. Только до сих пор нам удавалось действовать, не привлекая внимания общественности. Никто в Анси даже не догадывался, что на вилле Нантье скрывается убийца. Если вы сейчас подадите на Пьюсергуи жалобу, нужно будет объяснять журналистам, почему мы их задержали и, следовательно, то, что мы так долго держали в тайне, станет достоянием прессы. Хорошенькая реклама, особенно когда у каждого из вас и так положение не из веселых.
Супруги переглянулись, и Жорж робко спросил:
– А что вы нам посоветуете, господин инспектор?
– На вашем месте я бы постарался забыть об этой неприятной истории. Кстати говоря, если о ней вдруг узнают, она окажется не очень-то лестной для вашего сына и вашего зятя. Двух именитых спортсменов проучили деревенские мужики. Вот уж где злым языкам раздолье!
Генриетта сдалась не сразу:
– Но нельзя же это так оставить!
– Решайте сами. Боюсь только, как бы ваше справедливое желание отомстить не обернулось против вас. Ладно, вы подумайте, а я пока схожу в офис.
В офисе все были в сборе. Поинтересовавшись здоровьем господина Эдуарда, Жирель объявил:
– А у меня для вас есть новость! Дебора скоро к вам вернется. Мы убеждены, что она не имеет никакого отношения к грустным событиям, которые произошли в этом доме.
Моника радостно захлопала в ладоши.
– Я же говорила!
– Мы поможем ей забыть тягостные часы, проведенные в камере, – подхватила Агата.
Как всегда встревоженный, Эдуард потребовал подробностей:
– Извините, господин инспектор… вы отгадали, каким образом бриллиант оказался в сумочке Деборы?
